тот нашел их стоящими, потому что в следующую ночь мы, проутюжив метров сто 
пятьдесят «нейтралки», парами рассредоточились с трех сторон воронки и 
затаились.
     Догадка Юсупова о том, что в воронке бывают фашисты, подтвердилась. Один 
из гитлеровцев выполз на нейтральную полосу и скрылся в снарядной воронке. 
Ровно через пять Минут оттуда взлетела ракета: еще через пять минут раздался 
слабый выстрел и опять взлетела ракета, освещая наш передний край. А мы лежали, 
ждали и наблюдали: выяснилось, что немецракетчик делал пятнадцатиминутный 
перерыв на ужин – ровно в десять часов вечера.
     Теперь был уточнен план засады и отобраны ее участники. Командир нашей 
роты выделил в засаду ребят из обоих взводов, в том числи – обоих командиров, и 
на следующую ночь мы снова выползли на нейтральную полосу.
     Ракетчик, как всякий немец, был точен. В темноте он скрылся в воронке. (Мы 
так и не поняли, почему немец не заметил, что в воронке побывали чужие. Ведь 
хотя мы и уничтожили свои следы, но внимательный наблюдатель всетаки должен 
был насторожиться А немец был точен, но, видно, ненаблюдателен.) Ровно через 
пять минут взлетела первая ракета. Мы начали окружать воронку.
     Ко времени ужина разведчики подползли еще ближе к воронке. Делать захват 
вызвались Близниченко и Супрунов. Двое других, с Юсуповым во главе, 
обеспечивали операцию. Как только последние искры ракеты, пущенной гитлеровцем 
перед ужином, поглотились темнотой, в воронку свалились два «гостя». Не успел 
фашист «пригласить» разведчиков к ужину, как уже полз, подгоняемый автоматом, к 
нашему переднему краю.
     «Ужин» ракетчика затянулся. Через час в стане гитлеровцев начался 
переполох; ведь ракеты не взлетали. По нашему переднему краю немцы открыли 
яростный огонь. Но было уже поздно. Ракетчик сидел в штабе дивизии перед 
майором Боровиковым и давал ему показания.
     Позже наша «дивизионка» в передовой статье «Ломай сопротивление врага!» 
писала: «Если ты разведчик, будь смел и отважен, как прославленные воины 
Супрунов, Близниченко, Пипчук! Смотри. в оба, детально изучай систему вражеской 
обороны, своевременно разгадывай замыслы противника».
     Читать эти слова нам было приятно. Ведь мыто знали, что за этим стоит 
многое – и прежде всего настоящая боевая дружба.
     
ЛИЦОМ К ЛИЦУ
     
     Дивизия готовилась к наступлению. Предстояли упорные бои. Немцы, как 
показал взятый нами оберлейтенант, начали оттягивать основные силы с 
переднего края на заранее укрепленные позиции в район Томаровки – крупного 
опорного пункта обороны противника.
     Новый командир нашей роты разведчиков капитан Неботов и начальник разведки 
майор Боровиков по карте изучали места предстоящих дальних поисков и наконец 
приняли решение.
     – Вот сюда выйти всей группе, – сказал майор Боровиков, быстро проводя 
карандашом вдоль дороги. – Здесь устроить засаду.
     Это всегда очень просто – «выйти сюда». А до этого самого «сюда», до этой 
точки на карте, несколько линий окопов, заграждений, минных полей. И, конечно, 
огонь с обеих. сторон, и враг – хитрый, осторожный и умный. Но как ни странно, 
об этом думаешь как о само собой разумеющемся, как рабочий думает о 
сопротивлении материала… Ясно, что для изготовления вещи нужно потрудиться, но 
как? Вот в чем вопрос. Что нужно, чтобы сделать задуманную вещь?
     Разведчикам предстояло ночью перейти оборону и оседлать в тылу немцев 
дорогу Обоянь – Томаровка. Когда немецкие части начнут отступать, открыть огонь 
и создать у них панику, видимость окружения.
     Чтобы выполнить эту задачу, кажется, предусмотрено было все, вплоть до 
мелочей. Капитан Неботов не раз выводил разведчиков на местность, подобную той, 
на которой предстояло действовать. В ходе тренировок каждый разведчик точно 
узнал свою задачу и место в бою.
     Боровикову и Неботову оставалось определить, где перейти линию фронта. 
Нужно очень точно установить место перехода – от того, с чем встретится группа 
разведчиков, зависит очень многое. Заметит противник разведчиков – операция 
сорвана.
     – Есть идея, товарищ майор, – наконец сказал капитан Неботов.
     – Слушаю.
     – А что, если мы используем показания пленного? Ведь оберлейтенант 
подробно рассказывал нам о замаскированных «тиграх» и самоходных артиллерийских 
уста новках, указал их позиции. Он же говорил о вероятном стыке между немецкими 
частями в лощине, пересекающей нейтральную полосу. А лощина эта уходит в глубь 
немецкой обороны…
     И чем подробнее капитан повторял показания пленного офицера, тем 
сосредоточеннее становилось лицо начальника разведки.
     – Мысль правильная… – решил Боровиков. – На ней и остановимся.
     … Августовский вечер выдался тихим. Парило, как перед грозой. Над 
«нейтралкой», прижимаясь к земле, тянулись длинные, рваные космы черного дыма, 
в горячем воздухе плыл запах солярки и жженого металла.
     В наступающих сумерках уже трудно было различить мелкие ориентиры. Неботов 
с разведчиками остановился, долго всматривался в поросшую кустарником лощину.
     Вдруг издалека с пронзительным свистом пронеслись трассирующие пули. Потом 
прошипела, словно вспарывая небо, ракета. Озарив окружающее холодным светом, 
она осветила всю лощину. Неожиданную помощь немецкого ракетчика можно было