Мы все спрятались за дверями и шкафами и стали ждать. Расчет был прост. 
Захватить «языка» в колонне – дело сложное, связанное с большими потерями. А 
вот сюда, в этот богатый особняк, наверняка заскочит какойнибудь фашист – 
любитель пограбить. Уж ктокто, а гитлеровцы никогда не упустят возможности 
прихватить чужое.
     Но проходит полчаса, час, два…
     Мы часто слышим голоса немцев на улице, в соседних дворах, но к нам в 
ловушку никто не идет.
     Первым не выдержал Супрунов:
     – Сиди у моря и жди погоды. Никто сюда и не придет.
     – Почему?
     – Они, поди, думают, что в особняке живет ктото из начальства – 
особнякто богатый…
     – Что предлагаешь?
     – Пойду распахну ворота…
     – Правильно, – поддержал лейтенант Королев. – Но будь осторожен. 
Близниченко, прикрой.
     Через несколько минут разведчики вернулись, и мы снова затаились. Прошло 
еще полчаса. На улице, около особняка, загалдели гитлеровцы.
     – Клюнет или нет? – шепотом спросил Супрунов, поправив автомат. Раздался 
скрип калитки.
     – Клюнуло, – тихо протянул ктото в ответ.
     Лейтенант, прищурив левый глаз, по привычке щелкнул пальцами. Это приказ 
приготовиться.
     Ктото медленно поднимался на крыльцо. Мое тело невольно напряглось, и 
ладони на оружии покрылись испариной. В какуюто долю секунды я заметил 
здоровенного гитлеровца и отодвинулся за косяк. «Даст или не даст очередь? – 
мелькнула мысль. – Как бы не зацепил товарищей».
     Но немец, видимо, решил, что в особняке никого нет, и, осмотревшись, 
шагнул в комнату.
     Через минуту, связанный, он уже давал ценные показания о передвижении 
гитлеровской группировки. Все сведения были по рации немедленно переданы в штаб 
дивизии. А через день наши войска начали наступление на этом участке фронта. 
Мощным ударом фашисты были отброшены далеко на запад, к хребту Маре.
     И снова трудные и кровопролитные бои, поиски, глубокие разведки, марши по 
горному бездорожью. Мы вошли в Венгрию, снова новая страна, новый язык и обычаи.
 Но за спиной был уже боевой опыт, и командование ставило нам более сложные 
задачи.
     … Девятнадцатого сентября 1944 года группу наиболее опытных, бывалых 
разведчиков вызвали в штаб дивизии. Хлюпая по грязи до дома, где располагался 
начальник разведки Боровиков, следопыты гадали: что им предстоит? Судя по 
составу группы и срочности вызова – чтото важное.
     Поздоровавшись с майором, разведчики сгрудились возле стола с картой.
     – Вот, видите, мост, – произнес майор Боровиков и поставил остро 
отточенный карандаш на изгиб голубой линии на карте. – Есть сведения, что при 
отступлении немцы намерены его взорвать. Если им это удастся – наступление 
наших войск может быть задержано. На много километров вниз и вверх по реке 
мостов нет. Придется форсировать реку: а она довольно широкая. Нам поставлена 
задача – сохранить мост. Задание очень сложное. В тыл к немцам пойдут трое…
     Боровиков на минуту замолчал, переводя взгляд с одного на другого, словно 
задавал безмолвный вопрос каждому из разведчиков: готовы ли они к этому?
     Затем твердо произнес:
     – Нужны добровольцы. Кто пойдет? Словно по команде, все вскинули руки.
     – Добро, – удовлетворительно и както поособому мягко проговорил 
начальник разведки. – Пойдут трое:
     Иван Абашкин, Николай Шолохов и Иван Кириченко. Старшим – старший сержант 
Абашкин.
     Через несколько часов, с наступлением темноты, разведчики перешли линию 
фронта. Хлестал дождь. Мокрые маскхалаты плотно обтянули полусогнутые фигуры 
разведчиков. Всю ночь шли под проливным дождем.
     К утру пришла усталость: ноги подкашивались, хотелось упасть хоть в грязь, 
передохнуть. Но «на войне солдат сильнее вдвойне», – говорит фронтовая 
поговорка, и разведчики благополучно добрались до верного ориентира – опоры 
высоковольтной линии. За ней начинался спуск к реке. Абашкин задумался: как 
лучше пробраться к мосту и не дать гитлеровцам взорвать его?
     Внезапно ветер стих. Перестал барабанить дождь. Забрезжил рассвет. Вокруг 
стояла настороженная тишина. Разведчики юркнули в прибрежный лозняк. Чуть 
раздвинув ветки, они изучали мост и подходы к нему.
     У опор моста виднелись тяжелые подвески. Это взрывчатка. А у въезда на 
мост маячила фигура часового. На противоположной стороне реки, метрах в 
двухстах от моста, виднелся окоп. К нему вели провода. В окопе ктото был. Чуть 
дальше шла первая траншея второй полосы обороны противника.
     Абашкин взглянул на часы.
     – Ребята, через час начинается наше наступление. Пора действовать. Коля, 
снимешь часового. Я по мосту поползу на ту сторону. Ты, Ваня, прикрываешь нас 
огнем. Все ясно?
     Разведчики молча кивнули, но с места не двинулись. Абашкин удивленно 
посмотрел на них. Потом повернулся к мосту. Там, у первого пролета, происходила 
смена часовых. Пока разводящий не спеша возвращался восвояси, разведчики лежали 
в густой и липкой грязи, чувствуя, как сырость медленно, но настойчиво