вокруг земле. Изпод холмика, словно из черной пасти, торчало дуло пулемета. 
Над ним еще витал дымок, чуть повыше еле заметно поднимался пар.
     Теперь у разведчика не было сомнений, что это и есть тот дот, который 
мешает нашим стрелкам. Юдин крепче сжал центральную рукоятку связки гранат. 
Сделал стремительный рывок, привстал и бросил связку гранат прямо в амбразуру. 
Тут же вздыбилась земля, раздался страшной силы взрыв. Он послужил сигналом для 
возобновления захлебнувшейся было атаки.
     По оврагу разнеслось раскатистое «ура». Пехотинцы, словно снежный ураган, 
ворвались в окопы врага…
     Спустя пять дней разведчики уходили в поиск. Перевалив через бруствер 
траншеи, они один за другим скрывались в темноте. В эти минуты телефонист 
принял сообщение: войска 2го Украинского фронта овладели крупным промышленным 
центром Украины – городом Кировоградом.
     – Ура!.. – Юдин бросился обнимать бойцов в траншее. – Жаль, что наши 
ребята не знают об этом. Как бы эта новость помогла им в поиске… – И тут же сам 
скрылся за бруствером, быстро пополз по «нейтралке», туда, где «утюжили» снег 
разведчики. Поравнялся с командиром, и весть о победе теплом осела в душе 
каждого: «Наш фронт взял Кировоград! В Кировограде наши войска…»
     Таким Илья остался в моей памяти на всю жизнь: смелым, находчивым и 
душевным человеком. Слава о нашем парторге гремела по дивизии.
     Жаль только, что вскоре его не стало. Ранило товарища, Юдин бросился ему 
на помощь. Стал перевязывать и не успел. От тупого удара в грудь на минуту 
застыл, потом, как бы извиняясь за неосмотрительность, тихо, хрипловато 
выдохнул: «Прости, браток…»
     Мы похоронили Юдина со всеми почестями, как коммуниста, на которого каждый 
хотел быть похожим.
     Позже я написал заявление с просьбой принять меня в партию: «Я клянусь, 
что буду бесстрашным в бою с врагами нашей Родины, хочу идти в бой 
коммунистом…»
     Моя мечта осуществилась. Этот день остался в моей памяти счастливым и 
дорогим навсегда. Вручая партбилет, начальник политотдела дивизии Кунгуров 
сказал:
     – Помни, ты теперь коммунист…
     Он еще чтото говорил, а я думал об Илье. Он так умел бить врага, так 
любил Родину, так верил в победу, что эти качества передавались и нам.
     
     
***

     Наступили первые мартовские дни. Вражеская оборона южнее Кировограда, если 
смотреть на нее с воздуха, напоминала громадного удава. Ощетинившись колючей 
проволокой, минами, жерлами пушек, она изза каждого своего большого и 
маленького изгиба, бугорка, лощили извергала смертоносный огонь. И вот эта 
оборона немцев под натиском наших войск лопнула, как истлевшая нитка, сразу в 
нескольких местах. В одну пятикилометровую брешь устремились части нашей 
стрелковой дивизии. Наши разведчики шли за гитлеровцами днем и ночью и, вступая 
с ними в тесное соприкосновение, добывали для командования необходимые сведения.

     Но вот фашисты снова зацепились за выгодный рубеж – холмистую 
возвышенность. Оттуда они хорошо просматривали наши боевые порядки – наспех 
отрытые одиночные окопы, которые тут же заливала вода, стекающая с высот.
     Пехотинцы второго батальона после нескольких атак заняли первую траншею 
противника. Одна рота, развивая наступление, подошла к селу Приют.
     Надвигалась ночь. Наши разведчики вернулись из села.
     – Вот гад проклятый, – не вытерпев, выругался Сиренев. – Надо же дойти до 
такой мерзости. Разведчика обступили пехотинцы.
     – Понимаете, фрицы выселили из Приюта всех жителей, а дома заминировали. 
Встанешь на порог – взрыв! Дотронешься до любого предмета – опять взрыв! И 
думаете, что взрывается? Гранатометные патроны. И что обидно, Сашу Первунина 
ранило.
     – Сашу?! – не удержался я и смолк. Ведь Саша мой дружок.
     – Патрон разорвался прямо у ног, – уточнил Сиренев и, посмотрев на меня, 
успокоил: – Ничего. Выживет.
     … Наша разведрота после многодневных боев расположилась в селе Водяная, в 
двух километрах от переднего края. Мартовским слякотным утром нашего нового 
командира взвода лейтенанта Донского вызвали к начальнику разведки. Через час 
он вернулся и собрал нас.
     – Задача нам предстоит нелегкая. Сегодня ночью идем в тыл к фашистам. Мы 
должны связаться с партизанами из отряда Калашникова.
     Донской вынул из планшета карту, развернул, положил ее на стол.
     – Вот тут, на окраине села, живет семья одного из партизан. Нам надо 
получить там важные данные. Затем разведать расположение немцев на хуторе 
Коммуна. И последнеена обратном пути обязательно захватить «языка».
     И лейтенант, еще ниже склонясь над картой, начал объяснять нам маршрут 
движения.
     Весь день до боли в глазах мы наблюдали за передним краем гитлеровцев, за 
их поведением. Ночью сделали небольшую вылазку в расположение врага. А на 
следующий день, вечером, в траншее батальона собрались разведчики: спокойный и 
рассудительный Яковлев, сутуловатый, уверенный в своих действиях Котов, 
круглолицый, с медленной походкой Карпенко, наш лейтенант и я.