Исии провела нас в комнатку-веранду - совсем крохотную, с европейской 
мебелью: маленьким столиком и двумя креслами. Вдоль стены полка, на ней два 
лепных портрета Рихарда Зорге. Мой друг Кимура-сан, первым написавший когда-то 
книгу о Рихарде Зорге, рассказывает мне историю этих портретов. Когда Исии 
написала воспоминания о Зорге, друзья помогли ей их опубликовать. Но в 
издательстве потеряли единственную фотографию Рихарда. Исии была огорчена до 
слез, и директор издательской фирмы пригласил профессионала-скульптора, чтобы 
сделать лепной портрет Зорге. Однако его работа не понравилась Исии Ханако, она 
не чувствовала внутреннего сходства, не видела характерного выражения лица 
Рихарда.
     Когда-то Исии сама занималась лепкой, ее учил брат-художник, и она 
проявляла способности. И вот Исии вместе со скульптором принялась лепить по 
памяти портрет Зорге. Так и стоят теперь у Исии два эти изваяния лица дорогого 
ей человека.
     В этой комнатке, где светло-вишневые шторы закрывают стеклянные 
стены-ширмы и пол натерт до ярко-желтого блеска, все посвящено памяти Зорге. На 
стене известная его фотография, где он в лодке, с фотоаппаратом в руках. Тут же 
другая - Рихард на переднем плане, среди деревьев, в шарфе, перекинутом через 
плечо, веселый и огромный по сравнению со стоящими рядом японцами...
     Через Кимура-сана я говорю Исии, что хочу выразить ей глубокое уважение за 
то, что так самоотверженно хранит она все эти годы память о замечательном 
человеке - Рихарде Зорге.
     Еще в Москве я решил привезти этой женщине какой-нибудь приятный сувенир. 
В магазине “Березка” я выбрал янтарный кулон - символ долголетней дружбы людей. 
Магазин этот - на улице Горького, как раз в том доме, где жил когда-то Рихард 
Зорге. Я рассказал об этом Исии, и в глазах ее вспыхнула признательность...
     Вечерело, когда мы приехали на кладбище Тама. У ворот кладбища мы купили 
цветы - гвоздики, хризантемы и еще сосновые ветви с длинными мягкими иглами. 
Владелец цветочного магазинчика принес нам курения - пачки хрупких и тонких 
темно-зеленых палочек, похожих на хвою японской сосны, ведерки с водой, 
небольшие черпачки - все, что нужно для поминального ритуала.
     Исии бывает здесь часто. Она уверенно шла между высокими соснами и 
громадными криптомерия-ми кладбища Тама, к дорогой ей могиле. На гранитной 
плите японской катаканой и латинскими буквами высечено:

РИХАРД ЗОРГЕ
1895 - 1944

     Рядом невысокий плоский обелиск, в полутьме казавшийся коричнево-черным. 
На обелиске имена японцев-подпольщиков из организации Зорге.
     Исии собрала увядшие цветы, и мы положили свежие перед надгробной плитой и 
обелиском. Потом зажгли курения у подножия двух камней. И водой, принесенной в 
прямоугольных ведерках, по национальному обычаю полили из черпаков камни, чтобы 
никогда не увядала память в сердцах потомков о благородных деяниях ушедших из 
жизни людей. Таков японский обычай.
     Глубокими русскими земными поклонами поклонился я надгробию Зорге и 
обелиску с именами его японских соратников.
     Исии подвела меня к надписи, высеченной на обратной стороне могильного 
камня. Кимура медленно перевел:
     "Здесь покоится герой, который отдал жизнь в борьбе против войны, за мир 
во всем мире. Родился в Баку в 1895 году. Приехал в Японию в 1933 году.
     Был арестован в 1941 году. Казнен 7 ноября 1944 года”.
     Исии сказала:
     - Я всегда верила, что русские придут сюда поклониться могиле Зорге...
     Мы возвращались с кладбища Тама, и Ханако Исии рассказывала о событиях, 
происходивших после ареста Рихарда.
     Полицейский инспектор, который обычно вызывал ее в участок, на этот раз 
сам явился в дом, где жила Исии со своей матерью. Мацунага сказал, что ее немец 
арестован.
     - Тебе ничего не угрожает, - сказал он, - но ты должна рассказать, кто 
бывал в доме Зорге.
     Исии опять ответила, что ничего не знает...
     Она долго не верила, что Ики арестован. Но прошло много месяцев, и в мае 
1942 года Исии прочитала в газетах, что кемпейтай арестовала “русских шпионов”, 
среди которых Зорге, Одзаки, Вукелич, Мияги, Клаузен... Было написано: 
следствие продолжается. И снова никаких вестей до самого конца войны.
     Мать Исии ходила в Храм предков, молила богов, чтобы они взяли ее жизнь, 
но сохранили жизнь Рихарда Зорге: дочь говорила о нем так много хорошего. Но 
боги не вняли молитвам старой японки.
     Исии узнала о смерти Рихарда только после войны. В день капитуляции 
японской армии она сразу же пошла к тюрьме Сугамо, где у ворот стояло много 
людей, которые, так же как Исии, хотели узнать что-нибудь об арестованных. Один 
из узников сказал: Рихарда Зорге казнили около года назад... Надежды больше не 
стало.
     Потом опубликовали списки казненных за годы войны. Там были имена Зорге, 
Одзаки. Но где они похоронены, никто не знал. Исии пошла к Асанума - адвокату, 
который по назначению суда защищал Зорге. Адвокат тоже не мог ничего сказать, 
он слышал только, будто казненных зарыли на дальнем кладбище, где хоронили 
бездомных, бедняков. Это место так и называлось - кладбище невостребованных 
трупов.