случай, когда доктор Ясуда, щепетильный в таких делах, принял “материальное 
вознаграждение”. В организации Рихарда Зорге люди не получали никаких денег за 
свою опасную работу. Все подчинялось лишь чувству долга. Людей влекла 
убежденность - надо сделать все, чтобы сохранить мир. Так думали все: не только 
самоотверженный Рихард Зорге - Рамзай, руководитель группы, но и японский 
ученый Одзаки, и капрал воинской части Яваси Токиго, которого привлек к работе 
художник Мияги, и молодая женщина Исии Ханако, медицинская сестра, приехавшая в 
Токио искать работу... Впрочем, Исии Ханако не входила в группу “Рамзай”.
     Исии выросла на юго-западе, вблизи Хиросимы - в Куросика, прекраснейшем из 
прекрасных городков Японии. Так она считала, и, вероятно, так оно и было. Туда 
приезжали туристы, чтобы насладиться чудесными видами, стариной, послушать 
древние легенды. В Куросика было очень красиво, но там не хватало для всех 
работы. Для Исии Ханако ее тоже не нашлось. Она училась в медицинском училище, 
недолго работала в университетской больнице, но вскоре осталась без дела. 
Музыка, которой она занималась с детства, тоже ничего не могла дать для жизни. 
Исии жила с матерью и старшим братом - художником Дацичиро; у него была своя 
семья. Что оставалось ей делать? Она поехала искать счастья в Токио, где жила 
ее подруга, служившая в большом ресторане.
     Сначала помогала подруге - мыла посуду, вытирала столы, стелила скатерти. 
Ей ничего не платили, она просто работала, чтобы не сидеть без дела, к тому же 
иногда за это кормили. Так продолжалось несколько месяцев. Наконец к Исии 
пришла удача - у папаши Кетеля, хозяина ресторанчика “Рейн-гольд”, освободилось 
место официантки. Это было осенью 1935 года.
     Исии с трепетом прошла сквозь бутафорскую винную бочку в дверь с сосновой 
ветвью на притолоке - знак того, что здесь подают спиртные напитки и можно 
выпить горячего сакэ. Когда Исии предстала перед папашей Кетелем, тот 
оценивающе осмотрел девушку и, видимо, остался доволен. Она была красива, Исии 
Ханако, в свои двадцать семь дет - изящная, тонкая, в светлом кимоно и 
элегантных дзори на маленьких ножках.
     - Пожалуй, ты мне подойдешь, - сказал он, посасывая погасшую трубку. - Как 
же мы тебя назовем?.. Берта есть, Катрин есть... Агнесс! Будешь Агнесс. Я немец,
 и у меня все должно быть немецкое - пиво, сосиски, имена официанток... Приходи 
через три дня и заучи вот эти слова...
     Папаша Кетель заставил Исии записать несколько немецких фраз: “Гутен таг”, 
“Данке шен”, “Вас вюншен зи?"
     - Работать будешь в немецком платье, как у них, - кивнул Кетель на девушек 
в сарафанах и цветных фартуках.
     Почти сразу же, как Исии Ханако начала работать в "Реингольде”, она 
обратила внимание на посетителя ресторанчика - слегка прихрамывающего человека 
с волевым лицом и широкими раскосыми бровями вразлет, как у воителя, 
охраняющего Будду. Чаще всего он приходил один, садился у крайнего столика 
ближе к окну, со многими здоровался, иногда, не допив пиво, куда-то исчезал, а 
через полчаса-час снова возвращался к своему столику.
     Однажды Кетель подозвал к себе Исии и сказал ей:
     - Послушай, Агнесс, обслужи-ка вон того господина, что сидит один у окна. 
Это доктор Зорге. Сегодня у него день рождения, а он почему-то один. Развлеки 
его...
     В обязанность девушек из ресторана входило развлекать посетителей. Их 
называли “хозяйками”. Гостеприимные, общительные, они сервировали стол, 
приносили блюда и, усаживаясь рядом, поддерживали разговор.
     Исии подошла к столику и спросила по-немецки, как учил ее папаша Кетель:
     - Вас вюншен зи? <Что вы желаете? (Нем.)>.
     Зорге взглянул на нее - маленькую, стройную, с большими, как вишни, 
темными глазами... А брови - черные тонкие радуги. Нежные очертания губ 
придавали лицу выражение застенчивой мягкости.
     Зорге спросил:
     - Откуда вы знаете немецкий язык?.. Я хочу, чтобы вы посидели со мной.
     Исии не поняла. Зорге повторил это по-японски.
     - Как вас зовут? - спросил он.
     - Агнесс.
     - Агнесс? - рассмеялся Зорге, рассмеялся в первый раз за весь вечер. - 
Немецкая девушка, которая не говорит по-немецки... Знаю я эти штучки папаши 
Кетеля!..
     Рихарду Зорге в тот день исполнилось сорок лет - четвертого октября 
тридцать пятого года. И он чувствовал себя очень одиноким. С настоящими 
друзьями встретиться было нельзя, с “друзьями” в кавычках - очень уж не 
хотелось. Рихард пошел в “Рейнгольд”, просто чтобы побыть на людях. Папаша 
Кетель заметил, что его знакомый доктор почему-то не в духе. Учтиво осведомился 
об этом.
     - Да вот праздную сорокалетие, - иронически усмехнулся Зорге...
     Потом подошла эта маленькая японка с глазами-вишнями, и они просидели 
вдвоем весь вечер. Рихард сказал:
     - Мне иногда нравится делать все наоборот - какой бы я мог сделать вам 
подарок? Сегодня день моего рождения, - пояснил он, - но мне будет приятно 
сделать подарок вам.
     - Мне ничего не надо.
     - А все-таки.
     - Ну тогда, может быть, какую-нибудь пластинку, - неуверенно сказала она. 
- Я люблю музыку.
     Из “Рейнгольд а” Рихард уехал на своем мотоцикле. У него был прекрасный