колет грудь. Теперь он “партейгеноссе” - товарищ по партии всей этой сволочи... 
У него есть партийный билет нациста и номер - два миллиона семьсот пятьдесят 
одна тысяча... Вот сколько людей уже оболванил Гитлер...
     Зорге все еще находился под впечатлением тяжелого сна. Да еще эта горелая 
морская трава. Идиот Урах... Рихард не подбирал слов, когда злился, он ни к 
кому не подлаживался, и это лучший способ маскировки. Сейчас он обрушил свой 
гнев на князя фон Ураха, руководителя нацистской организации Токио - Иокогама, 
корреспондента “Фелькишер беобахтер” - газеты, которая принадлежит Гитлеру.
     Зорге присел на свою тахту, по телу разлилась противная слабость. Страшно 
болела голова. Последние дни Зорге старался побороть грипп, но болезнь, видно, 
не отпускала. Словно умываясь, он потер ладонями лицо.
     - Что с тобой? - озабоченно спросил Урах. - Ты болен?
     Рихард прилег и опять будто провалился в горячий мрак.
     ...Болезнь оказалась тяжелой, после гриппа снова поднялась температура, 
началось воспаление легких. Это встревожило его друзей. Приезжал врач из 
посольства, назначил лечение, но Рихарду не стало лучше. Появился Мияги, но, 
увидев, как плохо Рихарду, хотел уйти. Зорге остановил его, просил остаться и 
рассказать о встречах, наблюдениях, разговорах. Между прочим, Мияги сказал:
     - На этих днях один штабной офицер из военно-воздушных сил сказал мне, что 
скоро ему придется принимать гостей из Германии, приезжает военная делегация...
     Сообщение было крайне важным. В Токио уже давно появились неясные слухи, 
будто между Японией и Германией идут какие-то переговоры. Фраза, оброненная 
японским майором, была еще одним подтверждением этого.
     - Я должен поехать в посольство, - возбужденно заговорил Зорге, силясь 
подняться с постели. - Это же очень важно! Надо предупредить Одзаки.
     Истоку все же убедил Зорге остаться дома. Он пообещал достать ему 
какое-нибудь новое лекарство у своего доктора. Мияги давно был болен 
туберкулезом, и за ним наблюдал опытный врач.
     Доктор Ясуда был пожилой человек, имевший широкую практику среди 
высокопоставленных пациентов. Его кабинет посещали государственные чиновники, 
советники, их жены, представители военных кругов, семьи промышленников, актеры, 
художники. Среди пациентов Ясуда оказался и Иотоку Мияги. Он исправно являлся 
на прием, подружился с общительным доктором, знал его взгляды, и однажды, когда 
Ясуда, закончив осмотр больного, выписывал ему рецепт, художник сказал:
     - Ясуда-сан, мне говорили друзья, что с вами можно советоваться не только 
по поводу болезней...
     Ясуда поднял очки и вопросительно посмотрел на Мияги.
     - Что вы хотите сказать?
     - Меня интересует, как вы смотрите на обстановку в Германии, на укрепление 
фашизма.
     - Германия далеко от нас, - уклончиво ответил Ясуда. - Говорят, что Европа 
только полуостров азиатского материка, значит, Германия - глухая провинция. 
Меня привлекают куда более близкие вещи...
     Однажды художник Мияги оказался последним на приеме у доктора. Они 
проговорили до позднего вечера о фашизме в Европе, о том, что в Японии военщина 
тоже рвется к власти, о маньчжурских событиях, об угрозе войны с Советской 
Россией. Доктор Ясуда разделял взгляды Мияги. Под конец художник прямо спросил:
     - Ясуда-сан, скажите откровенно, вы могли бы помочь нам добиться того, 
чтобы Япония и Россия жили в мире?
     - Кому это вам?
     - Тем, кто против войны и фашизма, Вскоре доктор Ясуда стал одним из 
главных информаторов Мияги - высокопоставленные лица охотно вели доверительные 
беседы с лечащим их врачом.
     На этот раз доктор Ясуда сам заговорил о том, что его волновало. Он тоже 
слышал кое-что по поводу переговоров, которые идут; или должны идти, между 
японскими и немецкими дипломатами. От своего пациента из министерства 
иностранных дел Ясуда слышал, что три страны хотят договориться “о борьбе с 
мировым коммунизмом”. Больше ничего Ясуда сказать не мог, его пациент тоже знал 
об этом слишком мало.
     Речь шла о подготовке сговора против Советской России под видом 
антикоминтерновского пакта. Но это стало известно годом позже, а пока 
просачивались только слухи. Заговор готовили в строжайшей тайне, и эту тайну 
надо было раскрыть.
     Но у художника Мияги было еще одно дело к Ясуде. Он сказал:
     - Доктор, заболел один человек, которому никак нельзя болеть. Помогите, у 
него воспаление легких. Как обычно, Ясуда сначала ответил общей фразой.
     - Люди вообще не должны болеть. - Потом спросил:
     - Где же этот человек?
     - К сожалению, вы не можете его увидеть. Ясуда нахмурился.
     - Понимаю... В таком случае дело сложнее. Не могу же я лечить на 
расстоянии! Как вы думаете?.. Не могу! Впрочем, вот что, - решил доктор, - 
попробую дать ему сульфапиридин. Это новейшее средство, которого наши врачи еще 
не знают. Надеюсь, ваш знакомый скоро будет здоров.
     Лекарство, которое Ясуда дал художнику, Мияги переправил Зорге через 
медицинскую сестру Исии Ханако. Исии одна ухаживала за больным. Мияги не хотел 
лишний раз появляться на улице Нагасаки.
     Через несколько дней Рихард Зорге действительно был на ногах.
     В знак благодарности художник принес Ясуде свою картину - “Лиловые ирисы”. 
Доктор принял ее. Он радовался, как ребенок, когда, откинув шторы, с 
восхищением разглядывал лиловые цветы на берегу пруда. Это был единственный