нуть и заодно договориться по телефону о встрече с Салахом Насром. 
Телефоны-автоматы были расположены недалеко от конторки, где сидела 
администратор, дававшая различные справки посетителям клуба. Чтобы не 
привлекать внимания посторонних моей трудной фамилией, мы с Салахом Насром 
договорились, что я буду называться Жоржем и меня сразу соединят с ним. 
Дозвонившись до канцелярии Салаха Насра, я несколько раз был вынужден сказать, 
что звонит Жорж. Наконец нас соединили, и мы договорились о встрече. Женщина за 
конторкой очень внимательно смотрела на меня и прислушивалась к разговору. 
Когда я кончил говорить, египтянка радостно заулыбалась:
    — Господин Жорж, а мы все вас знаем. Вы переводили нашему президенту. Вас 
показывали в кинохронике каждый день во всех кинотеатрах!
    Вот тебе и Жорж! Вот тебе и конспирация! Прямо по анекдоту: «Славянский 
шкаф у нас не продается, а шпион живет этажом выше».
    За первым визитом Насера в Советский Союз последовали и другие, но такого 
энтузиазма ни у нас, ни в Египте уже не вызывали. Можно уверенно сказать, что 
этот первый визит так и остался самым главным визитом в советско-египетских 
отношениях.
    
    На развалинах Карфагена
    
    Я очень зауважал себя, когда стал обладателем настоящего смокинга. Именно с 
пошивки смокинга у портного Адама в центре столицы началась в феврале 1962 года 
моя деятельность в Тунисе. Раньше я думал, что смокинги, фраки и прочие 
рединготы отошли в прошлое и носят их еще лишь при королевских дворах. В Каире, 
во всяком случае, дипкорпус обходился без смокингов. Оказалось, что в Тунисе на 
многие государственные церемонии, а также на некоторые дипломатические приемы 
следует надевать зимой черный, а летом белый смокинг. На белый смокинг 
посольство разориться было не в силах, а на пошив черного выдало мне казенные 
деньги. Смокинг был очень хорош, но надеть его пришлось всего три—четыре раза — 
мода на них как-то быстро прошла, и протокол в Тунисе стал более демократичным.
    В Тунисе я проработал с февраля 1962 года по август 1964 года. Попал туда 
не из-за самого Туниса, где задачи разведки были минимальными, а ради Алжира, с 
Временным правительством которого у советского руководства установились деловые 
отношения. ВПАР (Временное правительство Алжирской Республики) располагалось в 
Тунисе. На скромной маленькой вилле в пригороде жил тогдашний председатель ВПАР 
Юсеф Бен Хедда, по профессии фармацевт. Он и внешне больше походил на человека 
мирной профессии — учителя, врача или архивариуса, был крайне немногословен, 
сдержан и даже застенчив. Такой же неразговорчивой и скромной была его жена 
Салима, красивая, но несколько сумрачная
78
женщина. За плечами обоих была продолжительная работа в подполье. В 1954 году 
Бен Хедда был арестован французскими властями, а выйдя из тюрьмы, снова 
принимал участие в партизанском движении в Кабилии.
    По роду своей работы я был как бы прикомандирован к Абдельхамиду Буссуфу, 
министру коммуникаций и вооружений ВПАР. По существу, Буссуф руководил 
ведомством разведки и контрразведки, в функции которого входила также задача 
получения и доставки в Алжир вооружений. Мне надлежало наладить с Буссуфом 
обмен военно-политической информацией и оказывать алжирцам помощь средствами 
оперативной техники. Буссуф был человек динамичный, предприимчивый и 
пользовался у своих подчиненных непререкаемым авторитетом. Беседы с ним всегда 
представляли особый интерес, поскольку помимо чисто профессиональных тем 
разговор непременно выходил на темы исторические и культурные. От Буссуфа я 
узнал, в частности, о роли ислама в национально-освободительной борьбе в Алжире,
 о сложных лингвистических проблемах в стране, об особенностях культурных 
связей Алжира с Францией, о франкоязычной литературе Алжира. Интересный это был 
человек.
    Алжирская революция набирала силу, национально-освободительная война 
подходила к концу, и мы с Буссуфом уже строили планы продолжения сотрудничества 
на территории независимого Алжира. Однако в августе 1962 года в руководстве 
алжирской революции произошел раскол, власть взяла группировка Бен Беллы, а Бен 
Хедда, Буссуф и другие министры ВПАР оказались в эмиграции, в основном в 
Марокко. Таким образом, наше сотрудничество на этом этапе закончилось.
    Каких-либо больших задач в самом Тунисе разведка не решала, ограничиваясь 
наблюдением за развитием обстановки. Наибольшее наше внимание привлекала здесь 
проблема соперничества США и Франции за влияние в Северной Африке. США 
стремились тогда иметь свои военные базы на всем побережье, и в Тунисе большой 
интерес для них представлял район порта Бизерты.
    После Каира жизнь в Тунисе показалась скучноватой, тем более что 
советско-тунисские отношения были весьма
79
неразвиты. Зато условия для жизни здесь были более чем благоприятные. И климат 
хороший, и прекрасные пляжи, и живописные пригороды Туниса, гармонично 
вписавшиеся в цвета природы, — небольшие домики, выкрашенные в белый цвет, 
голубые ставни и голубые же, окованные железом двери. На окнах красивые 
замысловатые решетки чугунного литья. И все это на фоне пышной зеленой 
растительности и голубого моря. Сравнительно небольшой по площади Тунис просто 
насыщен историческими памятниками всех эпох и цивилизаций. Его история —- это 
история непрерывных завоеваний. Тунисом последовательно владели финикийцы, 
греки, римляне, вандалы, арабы, испанцы, турки и французы. Посольство регулярно 
организовывало экскурсии в интересные места страны, и думаю, что главные 
достопримечательности нам удалось увидеть. Упомяну только о самом в