ще и Сталин), университет, стадион в Лужниках, мечеть, метро, 
Кремль, кремлевские музеи, квартиру Ленина, автозавод, Садовое кольцо, 
Ленинские горы, кинотеатр «Мир», ядерный центр в Дубне, Таманскую дивизию, базу 
ВВС. Наконец утром 3 мая на двух самолетах «Ту-104» мы отправились в поездку по 
Советскому Союзу. Началось это длинное путешествие с Ташкента, потом были Баку, 
Сухуми, Сочи, Запорожье, Киев, Ленинград и Сталинград.
74
    Что же осталось у меня в памяти от этой поездки, которая состоялась почти 
сорок назад? Наверно, прежде всего то, к чему лично был причастен, что поразило,
 взволновало, привлекло особое внимание... Поразил, разумеется, прием, 
оказанный делегации в Узбекистане. Тут было море ликования. Ведь приехал не 
только Насер, но и сам Н.А.Мухитдинов, бывший первый секретарь ЦК КП 
Узбекистана, ставший членом высшего партийного руководства СССР. Запомнился 
обед в колхозе «Кзыл Узбекистан». Гости и руководство республики сидели на 
возвышении, на специально сооруженном помосте, а кругом на коврах и циновках 
размещались приглашенные, и казалось, эти ковры и циновки простирались до 
самого горизонта. Число участников этого обеда исчислялось не сотнями, а 
тысячами. Ш.Р.Рашидов, воздав должное Насеру, перешел к излиянию своих чувств 
по случаю приезда Мухитдинова. Он сказал просто и скромно:
    — Сегодня солнце второй раз взошло над Узбекистаном — к нам приехал наш 
дорогой и любимый Нуретдин Акрамович Мухитдинов!
    И далее в том же духе.
     При посещении ташкентского текстильного комбината члены делегации ОАР 
сморщились: стоял неимоверный шум от грохота станков (создавалось впечатление, 
что несколько танковых бригад пошли на прорыв), по цехам летали клочья хлопка. 
Ничего нельзя было увидеть и расслышать. Один из членов делегации спросил у 
меня:
    — Ты был на текстильном комбинате в Аль-Махалла-аль-Кубре?
    Я ответил утвердительно.
    — Зачем же нам показывать это старье? Действительно, на названном 
египетском текстильном
    комбинате, оборудованном новейшими американскими, английскими и 
французскими станками, не было ни такого адского шума, ни хлопковых облаков, и 
с вентиляцией дело обстояло намного лучше. Вообще состояние нашей технической 
оснащенности несказанно удивило египтян, а еще больше поразило их количество 
женщин, занятых на тяжелых дорожных работах. Так что с собой на родину 
делегация увезла смешанные чувства и впечатления.
75
    Запомнилась и реакция Насера на показ ему документального фильма о 
Сталинградской битве. Он попросту заплакал, когда увидел руины Сталинграда, 
слезы долго текли по его щекам. В этот день он даже расслабился необычным для 
него способом — выпил несколько стопок водки. А по прибытии в Сталинград в 
произнесенной там речи отдал должное этому героическому городу.
    Все переводы во время визита обеспечивала группа из пяти человек: четырех 
арабистов и одного специалиста по английскому языку. Викентий Павлович Соболев, 
занимавший тогда должность советника посольства в ОАР, был как бы старшим в 
нашей переводческой группе, куда входили СА.Кузьмин, Г.Ш.Шарбатов и я. Когда же 
дело доходило до науки и техники, то подключался широко известный по части 
английского перевода В.М.Суходрев (в арабском языке ощущался еще дефицит 
технических терминов).
    В марте 1992 года кафедра ближневосточных языков Московского 
государственного института международных отношений провела торжественное 
заседание, посвященное 100-летию со дня рождения двух наших преподавателей 
арабского языка — Клавдии Викторовны Оде-Васильевой и Харлампия Карповича 
Баранова, имена которых чтимы многими поколениями арабистов. Именно они привили 
нам любовь к арабскому языку, возбудили интерес к арабским странам. К.В.
Оде-Васильева, палестинка христианского вероисповедания, — человек-легенда. 
Выучив русский язык в Палестине и выйдя замуж за русского врача, она накануне 
первой мировой войны оказалась в России и осталась здесь навсегда. На этом 
заседании встретились заведующий кафедрой ближневосточных языков Сережа Кузьмин,
 сотрудник Института востоковедения Академии наук, доктор филологии Гриша 
Шарбатов и я, ныне руководитель группы консультантов Службы внешней разведки 
России. Среди множества приятных воспоминаний была и наша совместная 
переводческая работа во время первого визита Насера в Советский Союз.
    В свое время среди людей, имевших отношение к переводам речей и докладов 
руководителей СССР, ходило много разговоров о трудностях, которые испытывали 
переводчики Хрущева. Надо сказать, что он буквально истязал их своими 
прибаутками. Очевидно, просто не понимал или во-
76
обще никогда не задумывался над тем, что не все идиомы переводимы на 
иностранные языки. Помимо хорошо известного и не переводимого ни на какие языки 
любимого выражения Хрущева «кузькина мать» мне приходилось переводить и такие 
его перлы, как «баба с возу — кобыле легче» и «со свиным рылом в калашный ряд». 
Понятно, что Насеру так и не посчастливилось оценить по достоинству сочность и 
аромат этих выражений и пришлось довольствоваться приблизительными 
эквивалентами, тем более что упоминание свиньи оскорбляет ухо правоверного 
мусульманина.
    В заключение пребывания Гамаля Абдель Насера в Советском Союзе 15 мая 1958 
года было подписано совместное коммюнике по результатам визита, в котором 
высказывались единые точки зрения по многим международным вопросам и по 
вопросам двусторонних отношений.
    Два дня спустя после возвращения в Каир я поехал в спортивный клуб «Гезира» 
отдо