И, плети рабства ненавидя,
    Предвидел в сей толпе дворян
    Освободителей крестьян.
    
    От предков Дмитрий Иванович Якушкин унаследовал большую библиотеку и имя. В 
роду Якушкиных любимыми именами были Дмитрий и Иван, передающиеся из поколения 
в поколение. Но не только это. Были в нем какая-то стать, импозантность, манера 
держать себя с достоинством и особо почтительное и благородное отношение к 
женщинам, независимо от их возраста и внешности.
    Видом своим он всегда напоминал мне первого из Бурбонов Генриха IV с 
картины Рубенса из «Галереи Медичи» в Лувре, где король изображен 
разглядывающим портрет своей невесты Марии Медичи: те же черты лица, та же 
осанка. Обращаясь к Якушкину, я иногда так и называл его: «Анри катр»1.
    Впрочем, иметь известных предков—дело нелегкое и беспокойное. Тому примеров 
более чем достаточно. Высокое положение родителей часто накладывало 
неизгладимую печать на судьбы детей, очень осложняло их жизнь, а нередко детям 
приходилось и расплачиваться за дела отцов и дедов.
    Не минула чаша сия в какой-то мере и Дмитрия Ивановича. Его отец, известный 
академик-растениевод, в разгул блаженной памяти перестройки был обвинен (журнал 
«Огонек») в том, что являлся правой рукой и исполнителем злой воли Т.Д.Лысенко2 
по истреблению вейсманистов-морганистов, а заодно и менделистов в нашей 
сельскохозяйственной науке. Впрочем, на эту тему с Дмитрием Ивановичем мы 
никогда не беседовали. Мне было неудобно касаться столь щекотливого вопроса, а 
ему тем более было не с руки высказываться по данной теме.
        1 Генрих IV (фр).
        2 Лысенко Трофим Денисович (1898-1976) — советский биолог и агроном, 
академик АН СССР, президент Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук. 
Выдвинул антинаучную концепцию наследственности, изменчивости и видообразования,
 названную им «Мичуринским учением». Административно внедрялась советскими 
властями в 30-60-х годах. Монополизм Лысенко сопровождался уничтожением других 
научных школ, что принесло большой ущерб генетике и биологии в нашей стране.
30
    Если пытаться создать достоверный портрет друга, то надо писать правду. 
Следовательно, нужно упомянуть, что Дима Якушкин любил иногда покрасоваться, 
несколько распушить хвост и победоносно им помахать. Причем выходило это как-то 
очень мило и, пожалуй, даже самоиронично. При его появлении в вестибюле 
посольства в Вашингтоне офицеры и прапорщики-пограничники из службы охраны 
вытягивались перед ним «во фрунт» и отдавали ему честь, громко щелкая при этом 
каблуками (хотя в интересах конспирации они не должны были бы этого делать), а 
он говорил доверительно собеседнику: «Вот видишь, какой у меня порядок!» Или, 
сделав очень хороший доклад начальнику разведки о положении в США и о работе 
резидентуры в Вашингтоне, он с видимым удовольствием шепнул мне: «Правда, ведь 
никто другой не смог бы сделать такого интересного сообщения?» Какая-то 
восторженная наивность была в этой самооценке. Надо сказать, что наивность у 
него иногда проявлялась и в оценках людей. Проистекала она от его доброты и 
доверчивости по отношению к своим коллегам по работе. Были такие случаи, когда 
он рекомендовал на ответственные посты не очень достойных людей, а потом клял и 
бичевал себя, страшно переживал, что где-то не доглядел и не разобрался толком 
в человеке. И эти покаяния были очень искренними и по-человечески понятными.
    А еще он был большой книголюб. Часто ходил по книжным магазинам, покупал 
новые книги, с жадным интересом читал их, а некоторые откладывал до лучших 
времен и мечтал привести, наконец, в порядок свою огромную библиотеку, но так и 
не успел этого сделать, как и все мы всегда чего-то не успеваем сделать в этой 
жизни.
    Главной заслугой Д.И.Якушкина в разведке является то, что он прекрасно знал 
США и давал самые точные прогнозы по вопросам развития внутриполитической 
ситуации там, а также по всему комплексу советско-американских отношений. В 
таких делах у него никакой наивности и излишней доверчивости никогда не 
проявлялось, а имели место очень точный расчет и прогноз.
    Я глубоко благодарен Дмитрию Ивановичу, что он буквально открыл для меня 
Америку, был для меня своего рода Колумбом в этом деле. В середине 70-х годов 
он говорил мне: «Пойми, ты не сможешь состояться как заместитель началь-
31
ника Главка, если не будешь знать США и сам не побываешь в этой стране». И 
вытащил-таки меня летом 1978 года в США, всесторонне обосновав необходимость 
этой поездки. Несколько коротких путешествий по стране, беседы с дипломатами (в 
том числе и с очень интересным собеседником — в то время нашим послом в США 
Анатолием Федоровичем Добрыниным), участие в качестве советника делегации СССР 
в работе сессии Генеральной Ассамблеи ООН, где выступали наш тогдашний министр 
иностранных дел А. А. Громыко и руководители делегаций других государств, 
посещение театров, музеев, картинных галерей — все это обогатило мои знания и 
расширило представле