Арнольд фон Калле, который помимо обычных дипломатических сплетен и уже 
известных международных слухов сообщил ей о прибытии подводных лодок и об 
отсылке немецких и турецких офицеров на контролируемый французами марокканский 
берег. Задание офицеров — спровоцировать восстание местного населения против 
колониальной администрации. Мата Хари считает эту информацию настолько важной, 
что немедленно информирует об этом Ладу. В ответ майор фон Калле узнает от Мата 
Хари о том, как страдает население Парижа от тягот войны и о том, что боевой 
дух французских войск на третьем году войны никак нельзя назвать лучшим. 
Начальнику немецкой разведки в нейтральной Испании эти сведения, как признала 
Мата Хари на процессе, обошлись в 3500 песет (около 3000 франков). Но Калле мог 
почерпнуть такие же знания из репортажей корреспондентов испанских газет. В это 
же время Мата Хари завязывает любовную аферу с военным атташе Франции 
полковником Жозефом Данвинем, который отвечает за французскую разведку в 
Испании. Его она тоже информирует о шпионских операциях фон Калле. Данвинь 
высоко оценил ее сведения и переслал в Париж доклад на семнадцати страницах, не 
раскрывая свой источник. Оба господина знают друг друга и прекрасно друг друга 
понимают.

Самостоятельное и решительное появление Мата Хари в Мадриде в конце осени 1916 
года и факт, что она переносит информацию одновременно от постели к постели 
укрепляют в разведывательных кругах укоренившееся представление о ней как о 
«шпионящей куртизанке». Они явно замечают в этом случае воспринимаемую ими как 
некий симбиоз связь сексуальности и предательства. Несмотря на жалкое 
содержание обмениваемой информации у них в головах доминирует образ не знающей 
угрызений совести, отчаянной и готовой на все шпионки. Миф Мата Хари 
окончательно вытеснил реальную личность. При этом на задний план почти 
полностью отошли другие обстоятельства этих странных событий в Мадриде: 
присутствие другой шпионки Второго бюро в этом городе, которая в одно время с 
Мата Хари успешно действует в качестве двойного агента и в немецком списке 
значится под кодом S-32. Но в отличие от Мата Хари уроженка Лотарингии Марта 
Рише (она же Марта Ришар, девичья фамилия Бетенфельд) получила от Ладу 
официальное поручение: она искала и нашла доступ к военно-морскому атташе 
немецкого посольства Гансу фон Крону. Фон Крон не только информировал ее о 
передвижении действующих в Средиземном море немецких подводных лодок, он даже 
сообщил ей немецкий шифр для радиопереговоров между Берлином и Мадридом. Такой 
же код, который к этому времени уже был удачно вскрыт британской секретной 
службой, использовал майор фон Калле для своих телеграмм в Гаагу, чтобы 
потребовать денег и инструкции для агента Х-21. Мата Хари не догадывается, что 
ее постоянные просьбы к спонсорам в Нидерландах — консулу Крамеру и барону ван 
дер Капеллену — немедленно перевести деньги в Гаагу ее домоправительнице Анне 
Линтьенс, постоянно прочитываются Вторым бюро в Париже и систематически 
интерпретируются не в ее пользу. На ее процессе обвинитель Морне даже утверждал,
 что имя домоправительницы всего лишь кодовый псевдоним немецкого консула и 
разведчика Крамера.

Положение Мата Хари становится опаснее с каждым днем. Ее проявляемая в течение 
всей жизни склонность смешивать факты и фантазии, постоянно корректировать свой 
настоящий возраст и придумывать себе разные биографии вызывают у властей все 
больше подозрений. Во время недобровольной остановки в Англии — пассажирский 
пароход «Голландия», идущий в Амстердам, был задержан британским флотом и 
отведен в гавань Фалмут — английские полицейские заподозрили ее в том, что она 
на самом деле разыскиваемая немецкая шпионка Клара Бенедикс. Только с большим 
трудом после двух недель в лондонском следственном изоляторе ей с помощью 
голландских дипломатов удалось доказать, что она на самом деле «Миссис Зелле 
МакЛеод»(!). Удивленным сыщикам из Скотленд-ярда Мата Хари помимо прочего 
открыла, что она на самом деле французская шпионка, работающая на Ладу и его 
Второе бюро. На запросы Скотленд-ярда и нидерландского посольства в Лондоне 
Ладу дал отрицательный ответ — арестованная Мата Хари не имеет никакого 
отношения к возглавляемой им секретной службе. Напротив, он недвусмысленно 
подчеркивает, что считает эту даму немецкой шпионкой. На вежливом языке 
нидерландских дипломатов этот судьбоносный для Мата Хари пассаж звучит так: — 
(…) полученные официальными путями сообщения из Парижа дают основание 
предполагать, что миссис МакЛеод действительно занимается тем, что 
(французской) полицией рассматривается как нежелательное занятие. В первый раз 
Мата Хари не получила разрешения от англичан на выезд в Нидерланды, но зато она 
может — вероятно, с особого согласия Второго бюро — отправиться назад в Испанию.
 После официального дистанцирования Ладу от своей «двойной шпионки» ее 
дальнейшая судьба кажется предопределенной, а арест (который может произойти 
только на французской земле) становится лишь вопросом времени.

Нельзя не отметить, что Мата Хари постоянно игнорировала многочисленные 
предупреждения во время своего возвращения — в начале декабря 1916 года из 
Англии в Испанию, а затем 2 января 1917 года на поезде из Испании во Францию. 
Конечно, она не знает о содержании послания Ладу Скотленд-ярду, где он 
отрекается от нее, но ведь обстоятельства ее почти насильственного возвращения 
должны были заставить ее задуматься, как и намеки ее друзей -испанцев, что за 
нею повсюду следит агент Второго бюро. Полная надежд на то, что ее удачная 
агентурная работа в Мадриде очень впечатлила начальника французской разведки, и 
доверяя бесчисленным высокопоставленным французским знакомым и любовникам, 
всегда помогавшим ей в трудных ситуациях, Мата Хари 3 января возвратилась в