Подлинно мы были вчера 
      veni, vidi, vici, (пришел, увидел, победил) 
      а мне так первоучинка. 
      Письмо Суворова к Салтыкову после Туртукая 
      За три часа поиск был удачно окончен - семьсот человек русских разбили у 
Туртукая четыре тысячи турок. 
      Когда русские овладели всеми тремя лагерями, князь Мещерский отправил на 
помощь сто пятьдесят охотников из карабинеров и шестьдесят казаков Сенюткина. 
Лошади плыли за лодками. 
      Турки были разбиты и бежали, кто - к Шумле, кто - к Рущуку. 
      Несчастливо начинавшийся поиск, который из-за непонятной медлительности и 
несговорчивости упрямого и глупого "Ивашки" неоднократно стоял под угрозой 
срыва, закончился столь удачно. Русские войска взяли 6 знамен, 16 пушек и 
захватили 51 судно на Дунае. 
      Суворов был счастлив - первая самостоятельная операция выполнена отлично. 
Все уже сделано, можно возвращаться восвояси с победой и трофеями. Суворов даже 
не обращал внимания на то, что болят контуженные бок и грудь. Он ждал только, 
когда вернутся две роты, посланные в Туртукай взорвать пороховой магазин и 
сжечь весь город. 
      Он ходил по площадке холма, глядя вниз, на Дунай, где у лодок копошились 
солдаты. Они переносили раненых, волокли на сходни турецкие пушки, - две из них,
 наиболее тяжелые, пришлось сбросить в Дунай. 
      Из Туртукая шли группами, ехали на волах обыватели - булгары, валахи, 
молдаване. Суворов приказал переправить их с имуществом на русскую сторону. 
      Но вот раздался оглушительный взрыв. Весь Туртукай заволокло дымом, потом 
прорвалось, заполыхало резвое пламя: это взорвали пороховой склад. Один за 
другим занимались дома, горела мечеть, пылал дом паши. 
      "Можно, пожалуй, писать донесения", - подумал Суворов. Он пошарил в 
карманах - бумаги не оказалось. 
      - Горшков, нет ли у тебя бумаги? 
      - Есть небольшой клочок, ваше превосходительство, - ответил сержант, 
подавая измятую осьмушку. Суворов повертел в пальцах серый листок. 
      - Маловато. Ну да ничего. Я кратко напишу: победа сама за себя скажет! 
      Он сел на пенек и задумался. Первое надо написать "Ивашке". Этому 
упрямому глупцу. 
      Разорвал листок пополам. Написал: 
      Ваше сиятельство, 
      Мы победили! Слава богу, слава вам! 
      А. Суворов 
      Взялся писать второе, графу Румянцеву! А в уме вдруг возникли рифмованные 
строчки: вспомнилось старое! Что, ежели так и написать, стихами? "Ивашке" этого 
нельзя было бы, но графу Петру Александровичу - вполне можно: он во сто крат 
умнее "Ивашки". Он не обидится, он - поймет! 
      И генерал-майор написал главнокомандующему донесение: 
      Слава богу, слава вам 
      Туртукай взят, и я там! 
      Из-за Дуная вставало яркое солнце. 
      Глава четвертая 
      ВАРЮТА 
      Коль дойдет когда нам дело 
      До войны иль до любви, 
      Наши всюду идут смело, 
      Жар весь чувствуя в крови. 
      Солдатская песня 
      I 
      В церквах только ударили к заутрене, когда Суворов приехал в Москву. Снег 
на улицах еще казался голубым. Окна домов были темны; лишь кое-где мелькал 
огонек. 
      Москва просыпалась. 
      Сани легко бежали по выезженной, раскатанной дороге. Суворов лежал на дне 
саней, запахнувшись в шубу и засунув в рукава озябшие руки, - ни перчаток, ни 
рукавиц он никогда не нашивал. Ноги, обутые в легкие сапоги, зашлись от холода 
- еще перед заставой начало покалывать в пятки. 
      "Ничего, теперь уж скоро! - думал Александр Васильевич, стуча нога об 
ногу и глядя по сторонам. - Вот батюшка удивится и обрадуется моему 
неожиданному приезду!" 
      Стал думать об отце. 
      Василий Иванович Суворов вышел в отставку и жил дома, занимаясь любимым 
делом - хозяйством в своих поместьях. Хозяин он был расчетливый, бережливый - 
недаром в Семилетнюю войну царица поручила ему сначала провиантское дело всей 
армии, а потом назначила губернатором завоеванной Восточной Пруссии. Число 
поместий у Василия Ивановича не уменьшалось, а год от году росло. Отец Василия 
Ивановича оставил ему только триста душ крестьян, а у него к 1774 году 
набралось их уже до двух тысяч. 
      Заветной мечтой старика Суворова было одно: чтобы Сашенька поскорее 
бросил эту беспокойную военную службу и принял из его рук все поместья. 
      Сашенька мало чем походил на отца. Василий Иванович любил тихую поместную 
жизнь и ненавидел военную, а сын с детства только и бредил сражениями да 
походами. 
      Но Василий Иванович с радостью видел: в одном отношении сын все-таки 
пошел в него - был так же бережлив. На такого сына можно спокойно оставить все 
нажитое - Саша не промотает, не пропьет. Оттого каждый раз, когда сын приезжал 
из армии домой, Василий Иванович непременно заводил с ним всегдашний разговор: 
чтобы Саша поскорее оставил военную службу. 
      Несмотря на то, что сын дослужился уже до генеральского чина, отец 
все-таки считал, что Саша зря служит в армии. Василий Иванович прочил его с 
детства в гражданскую службу, а вышло совершенно иное. 
      И во всем этом был ви