ис 
Шевалье играл в этом фильме отца Одри, частного детектива, которого нанимают 
следить за американским миллионером-плейбоем. Этот детектив не подозревает, что 
таинственная женщина, за которой ухаживает миллионер, – его собственная дочь. 
«Было бы разумнее, – говорила позднее Одри, – если бы Гэри Купер играл моего 
отца, а Шевалье – моего возлюбленного». Это не было бестактностью с eё стороны. 
Ведь даже Уайлдера несколько обеспокоил похотливый блеск в глазах французского 
актера, хотя там должно было быть лишь мягкое отеческое сияние.
 Пятидесятишестилетний Гэри Купер выглядел старше своих лет. И хотя Купер 
славился своим немногословием, он оставался страстным поклонником женщин, и его 
изборожденное, осунувшееся лицо наводило на мысль, что последствия его любви к 
противоположному полу были уже на виду. Он умело скрывал это пристрастие к 
флирту под маской сильного, молчаливого мужчины, человека чести, репутацию 
которого ему создали роли в вестернах и комедиях тридцатых годов, таких, как 
«Мистер Дидс едет в город». Конечно, существовал и «сексуальный» Гэри Купер, 
образ которого очень хорошо сумел использовать Любич, но Билли Уайлдер 
прекрасно понимал, что с разницей в возрасте между Купером и Одри следует 
обращаться крайне осторожно, чтобы не возникло нежелательных ассоциаций с 
незадолго до этого опубликованным набоковским романом «Лолита».
 К счастью, Уайлдер пришел к выводу, что в фильме можно будет использовать 
комический талант Купера в том случае, если переделать сценарий вместе с Э. Л. 
Даймондом наподобие того, который они в 1936 году написали для Любича. В этом 
фильме Купер играл американского миллионера, семь раз женатого и преследующего 
героиню Клодет Кольбер. Так же, как и в том довоенном фильме, в «Любви в 
полдень» Одри отвергает своего Казанову до тех пор, пока он не раскаивается и 
не исправляется. Только на этот раз вместо воинственного флирта в стиле Кольбер 
Уайлдер заставляет героиню отвечать на ухаживания невозмутимым спокойствием 
уверенной в себе школьницы.
 Дерзкая лентяйка и прогульщица, Одри весело кокетничает, словно зовет любовь, 
но в нужный момент всегда оказывается настороже. Купер, конечно, легко «читает 
между строк» eё подросткового кокетства. Он видит, что за всем этим скрывается 
ребенок. Но вот те уловки, которыми она пользуется совершенно беззастенчиво, 
чтобы его обезоружить, этот светский лев упускает из виду. Она льстит Куперу, 
пробуждая в нем мужественность, и в то же время защищается, воспользовавшись 
лучшими чертами его характера. Впечатление, которое она производит, один критик 
определил как «ощущение того, что Красная Шапочка пожирает волка». Точно так же,
 как Грегори Пек в «Римских каникулах» проявил благородство, не выдав проступок 
принцессы, так и Купер буквально выворачивается наизнанку и в таком виде 
гораздо больше нравится себе. Путь распутника и повесы приводит его к 
спасительной и очищающей любви. По крайней мере, так мы можем думать, если 
захотим.
 Этот фильм оказался под обстрелом тех критиков, воображение которых увлекло их 
далеко за пределы заключительных титров, в тот поезд, который уносил старого 
повесу вместе с его очаровательной возлюбленной. Что их ожидало? Американскую 
публику (и цензоров!) следовало успокоить всепримиряющим завершающим титром, 
который бы совершенно определенно удостоверял, что Одри и Купер поженились. 
Европейская публика, считавшаяся более искушенной (или развращенной), могла 
решать сама без подсказок. В любом случае непристойностей и двусмысленностей 
удалось избежать.
 Так же, как он это сделал в «Сабрине», Билли Уайлдер показал Одри, как она 
должна произносить слова своей роли, и она выполнила все, как полагалось. 
Особый талант актрисы помог создать одну из самых очаровательных и легких 
комедий со времен Любича.
 Но создание фильма – это не поездка на пикник. И даже пикник в самом фильме, 
сопровождаемый игрой скрипачей, которых миллионер нанимает всякий раз, чтобы 
облегчить совращение очередной жертвы, – даже пикник оказался скорее испытанием,
 чем удовольствием. Съемки откладывались поначалу из-за тумана – в августе! – 
затем из-за комаров, которые отвлекали всех, включая и актеров. Наконец гул 
самолета, приземлившегося в аэропорту Орли, заставил делать множество дублей. 
«Никогда eщё работа соблазнителя не была столь тяжела», – воскликнул Купер, в 
четвертый или пятый раз откупоривая бутылку шампанского, а Одри при этом 
вгрызалась в очередную куриную ножку, с сожалением думая о том, что повар так и 
не внял eё мольбе класть поменьше чеснока.
 Она находила Купера привлекательным мужчиной, хотя едва ли в том смысле, какой 
он имел в виду. Работа рядом с человеком, который по возрасту годился ей в отцы,
 переносила актрису в утраченное детство. Шевалье не обладал привлекательностью 
Купера. Более того, он вообще не вызывал ни в ней, ни в ком-либо другом на 
съемочной площадке никакой симпатии.
 Шевалье считал, что ему посчастливилось попасть в этот фильм, так как участие 
в нем помогло вернуть хотя бы тень своей популярности, которую он утратил из-за 
лояльного отношения к фашистам во время войны: его нельзя было причислить к 
коллаборационистам, но возникало ощущение, что уж слишком удобно чувствовал он 
себя в пору нацистской оккупации. Его английский был хорош, пожалуй даже 
слишком хорош для той роли, которую он исполнял. Уайлдер умолял его «добавить 
немного французского» в свой акцент. Съемочная группа считала его скрягой. У 
Одри возникло ощущение «дежа вю», ког