а она заметила, что Уайлдер не приглашает 
Шевалье на коктейль в конце рабочего дня, как это в свое время было с грубияном 
Хамфри Богартом в ходе съемок «Сабрины».
 Когда в 1957 году Винсент Минелли стал делать музыкальную версию «Жижи», все 
были очень удивлены, что главная роль досталась не Одри, а другой актрисе. Она 
обычно объясняла это тем, что оказалась связана контрактом и не смогла принять 
участие в постановке Минелли. Но это была не единственная причина, по которой 
эту роль получила Лесли Карон. Одри не хотела работать рядом с Шевалье, который 
должен был играть роль дядюшки Оноре. С чисто профессиональной точки зрения она 
восхищалась им. Но она и не могла не восхищаться! Другое дело – чисто 
человеческие отношения… Шевалье всегда пытался доказать, что он более сложный и 
глубокий человек, чем можно подумать, увидев его на экране, а это делало его 
неприятно высокомерным. Возможно, унаследованное Одри нежелание оглядываться на 
уже пережитое сыграло свою роль в отказе вновь предстать в образе Жижи.
 Во время съемок «Любви в полдень» настроение Одри нельзя было назвать хорошим. 
В разлуке с Мелом, снимавшимся с Пьером Анджели на юге Франции, Одри впервые 
по-настоящему поняла, как она зависит от него. Даже со всеми eё милыми вещами и 
безделушками вокруг, номер в отеле «Рафаэль» казался пустым, лишенный его 
непрерывной невероятной активности: его звонков на Западное побережье и долгих 
телефонных разговоров с Фрингсом о новых творческих планах, и с импресарио о 
пьесах для Одри и для него самого; и просто его сплетен, когда он «продирался» 
сквозь свой многоязычный блокнот с адресами, почти такой же увесистый том, как 
парижский телефонный справочник. Перед тем как уехать из Парижа, он купил себе 
йоркширского терьера в надежде, что этот крошечный компаньон скрасит его 
одиночество. Это была маленькая капризная собачонка, столь же непоседливая, как 
и eё хозяин. У большинства она вызывала раздражение и неприязнь, за исключением 
Одри, которая обожала ее. Она окрестила eё «Феймос» («Знаменитость»), а выводя 
на прогулку, держала на поводке из ярко-красной ленты длиною в два ярда. Эту 
привязанность к крошечному созданию легко объяснить тем, что Одри переносила на 
собачку ту материнскую любовь, которую могла дать детям, если бы они у нeё были.
 В течение этих месяцев она несколько раз была на приеме у гинеколога, надеясь, 
что новая беременность будет успешной.
 Начинало сказываться и переутомление. Она стала проводить несколько больше 
времени за коктейлем на вечеринках у Билли Уайлдера и выпивать больше спиртного,
 чем обычно. Рядом с ней не было Мела, который заменил бы ей бокал виски с 
содовой на стакан молока. Результаты этого были видны на весах. За неделю Одри 
потеряла в весе семь фунтов. Вдобавок у нeё испортились отношения с 
руководством отеля «Рафаэль». Видимо, из-за того, что ей перестали подавать eё 
любимый коктейль с мартини. Она переехала в служебную квартиру, а затем в 
другой отель, где бармен готовил коктейль так, как она этого требовала.
 Ее друзьям стало ясно, что в жизни Одри с угрожающей внезапностью образовалась 
пустота. Она становилась замкнутой. Одри просила, чтобы любая встреча с 
публикой и прессой подробно обговаривалась заранее. «Она никогда не выходила из 
себя, – отмечает Генри Роджерс, а Маргарет Гарднер добавляет: – Она намеренно 
не затрудняла ничью работу, и вы понимали, что для нeё главное – дело. Она была 
очень вежлива с интервьюерами, но беседа не должна была отклоняться от темы – 
фильма, над которым она работала – и ни в коем случае не касаться eё личной 
жизни». Еще совсем недавно с трогательной кротостью она называла репортера 
«сэр». Теперь же интервью у Одри чем-то напоминало аудиенцию у королевы.
 Отчасти eё замкнутость можно объяснить и политическими причинами. В начале 
осени 1956 года на улицах Парижа начались стихийные выступления в знак протеста 
против советского вторжения в Венгрию. Советское посольство забросали камнями и 
петардами. Стало небезопасно ходить по центру города. Один из участников 
съемочной группы фильма «Любовь в полдень» был тяжело ранен и скончался в 
больнице. Одри дали для сопровождения вооруженного охранника. Ей теперь 
приходилось по дороге на студию обходить стороной более опасные районы. Уайлдер 
ускорил темп работы, надеясь побыстрее выбраться из Парижа. Мел Феррер уже был 
в Голливуде, где завершал работу в «Сборе урожая», в фильме, который имел мало 
шансов на успех, что понимали постановщики, лихорадочно меняя его названия: 
сперва «Пурпурный (обильный) урожай», затем «Гроза во время сбора урожая». 
Потом вернулись к «Урожаю винограда». Как только выдавался свободный час, Мел 
садился за телефон, звонил Одри. Он умолял «МГМ» ускорить съемки, чтобы 
поскорее уехать к жене.
 Ситуация в Париже eщё больше осложнилась после вторжения в Египет британских и 
французских сил в ответ на национализацию Насером Суэцкого канала. Днем – 
демонстрации, а по ночам возникали перебои с отоплением. А после того, как 
Израиль присоединился к антинасеровским силам, появились опасения, что война 
может перекинуться в Европу. Компания «Юнайтед Артистс» почти ежедневно 
закупала билеты на самолет для съемочной группы Уайлдера, чтобы в нужный момент 
eё можно было без задержки эвакуировать в Америку. Баронесса ван Хеемстра 
позвонила дочери из Лондона и сообщила, что видела, как первые жертвы войны 
прибывали в английские порты. Все это напоминало Одри последние месяцы второй 
мировой войны.
 К счастью, ситуация улучшилась ко времени завершения съемок «Любви в полдень». 
Мел вернулся в Париж из Лос-Анджелеса на самолете скандинавской авиакомпании. 
Скандинавские страны объявили о своем нейтралитете в связи с египетским 
конфликтом. События последних недель вызвали настоящий шок у Мела и Одри. 
Теперь Швейцария становилась поистине спасительным убежищем среди грозных 
политических J5ypb. Они должны были присутствовать на лондонской премьере 
«Войны и мира» 16 ноября, но согласились на это при ус