но для того, чтобы увидеть,
 что тут происходит.
 Как только съемочная группа установила освещение и кинокамеры, все пошло не 
так, как надо. Недавние сильные дожди пропитали дерн влагой. Одри и Астер, 
вальсируя, часто оказывались на голой земле, лишь слегка подкрашенной зеленой 
краской и немного затуманенной специальными фильтрами на линзах камер. Эти 
голые места были хорошо заметны, если присмотреться повнимательнее. Вместо 
легкого танца мечты получалось нечто неуклюжее. Несколько раз поскользнувшись и 
зацепившись за что-то, Одри рассмеялась: «Я двадцать лет ждала возможности 
потанцевать с Фредом Астером, и что же я теперь имею? Брызги грязи в глазах!» 
Еще одно препятствие возникло из-за… нижнего белья Одри. В то время, как они с 
Фредом вальсировали на «лужайке», короткое белое свадебное платье от Живанши 
изящно вздымалось вверх достаточно высоко и можно было заметить розовые трусики 
Одри. Чтобы избежать цветового диссонанса, Донен остановил съемку. Ассистент 
режиссера гнал машину восемь миль до Шантильи, остановился у какой-то лавчонки, 
буквально влетел в нее и купил там пару белых трусиков детского размера для 
кинозвезды. Таким образом под туалетом Живанши, стоившим несколько тысяч 
долларов, на Одри в этой сцене были трусики за 98 центов.
 Баронесса ван Хеемстра жила в Париже, но она редко приходила смотреть, как 
снимается в кино Одри с Астером. Однажды баронесса присутствовала на съемке 
сцены на Монмартре. Одри, заметив, что девушка из съемочной группы дрожит от 
холода, сняла с себя куртку с подкладкой из овчины, которую накидывала поверх 
легчайших «творений» Живанши, и набросила ей на плечи. Баронесса выразила свое 
недовольство на голландском. Одри в ответ лишь рассмеялась.
 Посещение баронессы было примечательно не только как проявление материнской 
заботы. Это был один из тех редких случаев, когда дама с жестким и строгим 
лицом согласилась дать интервью. Возможно, тот факт, что репортер работал на 
«Крисчен Сайенс Монитор», светский орган, представляющий религию, 
последовательницей которой считала себя баронесса, стал причиной наиболее 
откровенных ее высказываний о недавней войне. Она решительно отвергает все 
слухи о том, что была героиней Сопротивления.
 Волни Херд из «Монитора» характеризует баронессу как «очаровательную, гордую 
даму с „энергичной“ прической седых волос, ясными голубыми глазами, которые 
выглядят таким контрастом по сравнению с темными глазами Одри… она выражает 
собой саму сущность благородной женщины». И Херд далее продолжает: «Мы 
беседовали о годах войны». «Нам удалось все это пережить в общем неплохо, – 
сказала мать. – Видите ли, вместо того чтобы впадать в депрессию, постоянно 
представляя жуткую картину оккупации, я, за какую бы работу ни принималась, 
всегда делала ее так, словно не было и нет никакой войны. И вы поразились бы, 
узнав, насколько это позитивное отношение помогало развеять жуткий гипноз войны,
 так, что мы самые разные вещи получали в нужное время и из самых неожиданных 
мест».
 Херд комментировал ее слова: «Миссис Хепберн бросила на меня пронзительный 
взгляд, но глаза ее при этом улыбнулись. И по ее взгляду я понял, что миссис 
Хепберн выражает свое убеждение в том, что жизнь духовна и что у человечества 
есть силы и возможности не позволить диким случайностям, какими бы чудовищными 
они ни были, нарушить гармонию этой жизни».
 Возможно, это несколько «ревизионистский» взгляд на воспоминания баронессы о 
военных годах, почти в такой же мере пересмотренный и отполированный, в какой 
были стерты из памяти и из прошлого те профашистские чувства и устремления, под 
письменным выражением которых она ставила свое имя в предвоенные годы.




  СТРЕССЫ И НАПРЯЖЕНИЕ 


 Pабота над «Смешной мордашкой» завершилась в июле 1956 года, но отдыха для 
Одри не предвиделось. Фильм Билли Уайлдера «Любовь в полдень» был практически 
готов к съемкам. У Одри был небольшой перерыв – не более, чем несколько 
затянувшийся уик-энд, – который она провела в Бургенштоке перед тем, как 
вылететь в Лондон повидаться с друзьями. А там надо было уже возвращаться в 
Париж.
 Прошел слух, что, дескать, актриса намерена принять швейцарское гражданство, 
чтобы не платить налогов в Англии. Британские налоги были самыми высокими в 
Европе. С людей со столь крупными доходами, как у Одри, скоро будут брать 98 
процентов от заработка. Одри со смехом отмахивалась от этих слухов, заявляя: «Я 
вполне довольна своим британским паспортом». Это, однако, не совсем 
соответствовало истине. Она не отказывалась от своей принадлежности английской 
нации, но тем не менее оформляла документы, подтверждающие, что Швейцария – 
место eё постоянного проживания. Тут большое влияние на нeё оказал Ноэль Кауэрд.
 В начале 1956 года Кауэрд был вынужден оставить Англию и обосноваться на 
Бермудах, пытаясь не платить астрономические налоги со своих доходов. «Ты 
будешь маленькой дурочкой, если не сделаешь того же», – сказал он Одри. Она, 
всегда питавшая любовь к странам с холодным климатом, предпочла швейцарские 
Альпы Карибскому морю. Позднее и Кауэрд стал eё близким соседом. Все это 
означало, что теперь Одри будет жить в Англии не более трех месяцев в 
финансовом году. Заметим, что со времени «Жижи» eё пребывания в Англии делались 
все короче. Но прибыль от смены места жительства актриса получала огромную.
 Мел готовился сниматься в фильме «Сбор винограда» для компании «МГМ». Это была 
драма с погоней, в которой вместе с ним был занят Пьер Анджели. Съемки намечены 
были на студии «Викторин» около Ниццы. На этот раз Одри, занятая на студии «Де 
Булонь» в Париже, оказалась далеко от него. Она успокаивала себя мыслью, что 
расстояние между ними не так уж и велико. Они будут каждый день беседовать по 
телефону, а по выходным встречаться в «Отель дю Кап» в Иден Роке или немного 
дальше по побережью в Сен-Тропезе.
 Накануне первого съемочного дня Одри принесли телеграмму: «Как гордился бы я и 
как бы любил, если бы у меня была такая дочь, как Вы. Морис». 86-летний Мо