а английское гражданство, не 
считала себя англичанкой.
 В беседе с Бобом Монкхаусом, когда она еще играла в обреченном на провал ревю 
«Пикантный соус», Одри заметила: «Я наполовину ирландка, наполовину голландка, 
а родилась в Бельгии. Если бы я была собакой, то во мне было бы намешано 
чертовски много разных пород». «Наполовину ирландка» – это указание на место 
рождения ее отца. В то время, когда родился Джозеф Хепберн-Растон в 1880-е годы,
 Ирландия еще не получила независимости и была частью Великобритании. Принимая 
во внимание то жесткое обращение, которому подвергался отец Одри от британских 
властей на протяжении почти всей войны, о чем Одри, по-видимому, уже было 
известно, можно понять и то, почему его дочь связывает себя с Ирландией, а не с 
Англией. Республика Ирландия, кроме того, была той страной, куда Хепберн-Растон 
переехал сразу же после освобождения из английской тюрьмы. Чем он там занимался 
и где он там жил – всего этого Одри, скорее всего, не знала. Нет сведений о том,
 что он пытался возобновить отношения со своей прежней женой Эллой ван Хеемстра 
или хотя бы с дочерью, которая очень скоро сделает, по крайней мере, половину 
его имени всемирно известной. Настанет день, и Одри обо всем узнает, но до 
этого дня было еще очень далеко.
 А пока ей предлагали эпизодические роли во многих фильмах. Почувствовав на 
себе всю ненадежность работы на сцене, она благодарила судьбу за это. Гуджи 
Уизерс, сама наполовину голландка, актриса с прочной репутацией, посмотрела 
один из показов «Пикантного соуса» – и ведущее театральное агентство Линнета и 
Данфи заинтересовалось Одри. Результатом этого стала роль в фильме «Одна ошибка 
юности», в весьма скромно «шаловливом» фарсе, который, тем не менее, 
пуританской английской киноцензуре тогда показался вопиюще разнузданным. Сцены 
с участием Одри, короткие сами по себе, стали еще короче после того, как их 
коснулась неумолимая длань цензора, руководимая добродетелью.
 И все-таки Одри не порывала нитей, которые связывали ее со сценой. Сесиль 
Лэндо, питая надежды взять реванш за провал «Пикантного соуса», собирал номера 
и скетчи, готовя «вариант для кабаре» из неудавшегося шоу. Он задумал 
отправиться с ним в гастрольное турне в конце лета 1950 года. Он даже сохранил 
роль для возлюбленного Одри Марселя Ле Бона. Роман с Ле Боном и предстоящие 
гастроли заставили ее отказаться от главной роли в фильме «Смех в раю». И вновь 
мы замечаем странную связь с прошлым: режиссер-постановщик фильма, 
англо-итальянец по происхождению, Марио Дзампи, был среди интернированных лиц 
на острове Мэн вместе с Хепберн-Растоном. Пребывание Дзампи за колючей 
проволокой оказалось непродолжительным: его бросили туда как итальянца, то есть 
возможного пособника врага, имеющего родственников в фашистской Италии.
 Намеченное турне Лэндо провалилось. Марсель Ле Бон возвратился в Париж, а Одри 
пошла к Дзампи просить ту роль, от которой столь опрометчиво отказалась. 
Режиссер пребывал в унынии: он видел ее в «Пикантном соусе» и понимал, что его 
комедия о наследниках, пытающихся выполнить условия завещания, идеальный 
материал для Одри с ее изысканным чувством юмора. Но было уже слишком поздно: 
на главную роль нашли актрису. Но внезапно лицо Дзампи засияло: в фильме есть 
еще одна роль, которую он мог бы предложить Одри. Она ему настолько нравилась, 
что он готов был вдвое увеличить ее экранное время. Речь шла о роли продавщицы 
сигарет. В фильме она занимала всего двадцать секунд. О молодой актрисе не 
упомянула ни одна статья, посвященная «Смеху в раю». И только Дзампи произнес 
пророческие слова: «Настанет день, и она будет звездой». Эту его фразу 
цитировал еженедельник «Синема» в январе 1951 года.
 Следующим ее шагом в кино стал фильм «Рассказ юных жен», ходульная и довольно 
плоская комедия, сюжет которой разворачивался в послевоенной Британии. Одри 
играла роль незамужней девушки, живущей в доме вместе с двумя семейными парами. 
К великой досаде Одри, «Рассказ юных жен» вышел на экраны США после того, как 
она стала знаменитой. «Эта хорошенькая Одри Хепберн» – такой тактичной фразой 
критики попытались предать ее забвению.
 Другие роли, к счастью, прошли мимо нее. Среди них была и заглавная роль в 
фильме «Леди Годива вновь на коне»: девушка побеждает на конкурсе красоты, 
девушка становится популярной, девушка заканчивает свою карьеру, сделавшись 
звездой стриптиза – «находка» для Одри Хепберн! Ее преподавателю дикции Феликсу 
Эйлмеру поручили найти ее и устроить пробу для роли «Камо грядеши», в фильме, 
который студия «МГМ» снимала в Риме: но роль досталась Деборе Керр. Постановщик 
фильма Мер-вин Лерой позднее с крайней неохотой делился воспоминаниями о том, 
как и почему он отверг кандидатуру Одри Хепберн. «У нее тогда не было никакого 
опыта», – заявлял он. На эти его слова Уильям Гайлер однажды заметил: "У нее 
его не стало больше и тогда, когда мы ее начинали снимать в «Римских каникулах».

 Те, кто выбирал актеров на роли в кино, прекрасно понимали, что Одри способна 
на многое. Ей не хватало только свободного времени. В начале 1951 года она 
сыграла эпизодическую роль – съемка заняла всего один день – в «Людях с 
лавандового холма». Это была опять продавщица сигарет. Она кокетничает с Алеком 
Гиннесом («А не хотите ли сигаретку?») в приличном заграничном ресторане и 
тайком получает от него «чаевые» за определенные услуги.
 И только к концу фильма выясняется, что Гиннес, похититель крупного слитка 
золота, – в наручниках, а то, что вначале казалось «рестораном», на самом деле 
зал в аэропорту, где герой ожидает своей д