них благие намерения, но они неспособны к активным действиям, а если они 
что-нибудь и предпринимают, это приносит только несчастья. Больше всех это 
переживает Хилери, но он наименее способен сделать что-либо полезное. Его 
племянник Мартин называет его «современным Гамлетом», «слабым и 
неудовлетворенным, потому что он далек от реальной жизни», и далее он прямо 
обвиняет Хилери: «Вечно вы с вашей хваленой деликатностью! Что от нее толку? 
Был ли когда от нее прок? Право, какое-то проклятие лежит на всех вас. Почему 
вы никогда не действуете? Думать можно потом».
 Со времен романа «Джослин» Голсуорси не позволял себе столь развернуто 
выражать собственные суждения устами своих героев или исследовать при их 
изображении те противоречия и недостатки, которые в определенной степени были 
свойственны ему самому. Хилери терпит окончательное поражение, когда осознает, 
что его интерес к натурщице по сути своей носит характер отнюдь не 
филантропический. Он в панике, его пугает преданная любовь к нему бедной 
девушки, он с ужасом думает о возможном союзе с человеком, чье происхождение и 
разница во взглядах с самого начала омрачают их отношения. «От нее исходил, 
согретый теплом ее тела, тяжелый запах фиалковой пудры; запах этот проник в 
сердце Хилери, и он отпрянул в чисто физическом отвращении».
 «Фиалковая пудра» – это, доведенный до крайности, символ того, сколь нелегко 
было понять бедняков сословию Даллисонов. «Они знали, что «тени» существуют, 
потому что встречали их на улицах, они, конечно, верили в их существование, но 
по-настоящему его не ощущали: так тщательно была сплетена паутина социальной 
жизни».
 В определенном смысле это была самая важная книга для ее автора; менее ценная 
в художественном отношении, чем «Собственник», это тем не менее самая 
«вычурная» книга Голсуорси. Характер Хилери Даллисона наиболее сложный в 
творчестве писателя, и как история одного героя роман «Братство» вполне 
современен, чего нельзя сказать о некоторых других произведениях Голсуорси. 
Можно пойти дальше и предположить, что Голсуорси намеренно писал этот роман в 
таком ключе, рассчитывая, что «Братство» займет свое место среди книг писателей 
послевоенного поколения двадцатых годов. Возможно, именно этот «модернистский» 
подход Голсуорси к созданию образа Хилери вызвал столь яростный протест против 
образа этого героя у Конрада, прочитавшего книгу в рукописи.
 «Как выясняется, у X. нет индивидуальности, это просто утонченный монстр. Мне 
кажется, дорогой мой Джек, что в творческом запале, работая над книгой, Вы не 
обратили внимания на отталкивающую грубость его поведения. Вы постоянно 
демонстрируете, как он предает свое сословие – в мыслях, в интимных отношениях, 
в полунамеках, в своем молчании. Почему? Ради какой цели мотивы его поступков 
скрыты от читателя? Он такой, как есть. В нем нет ничего положительного. С 
самого начала он невероятно вероломный».
 Голсуорси объясняет реакцию Конрада его полным непониманием «особого – 
образованного, сверхчувствительного – типа англичанина, который представлен в 
лице Хилери». Это абсолютно верно, но Конрад, более того, не сумел понять 
назначение Хилери и его роль в романе: он был задуман как герой, но его 
поведение полностью противоречит авторскому замыслу. С точки зрения Конрада, 
это было отклонение от традиционных канонов романа, и он считал, что Голсуорси 
должен это понять.
 Реакция критики на произведение была, с точки зрения Голсуорси, «любопытной», 
начиная с очень высокой оценки «Сатердей Ревью», утверждавшей, что это «очень 
опасная и революционная книга. Роман «Братство» – это не что иное, как коварные 
и злобные нападки на нашу социальную систему». Интересно, что рецензент «Чикаго 
Ивнинг Пост» Фрэнсис Хэкетт расхвалил роман именно за то, что привело в такой 
ужас Конрада. Ему понравился «индивидуальный взгляд на жизнь, во многом 
основанный на личном опыте, на опыте, трансформированном с помощью искусства и 
писательского воображения, что не часто встречается в английской литературе. 
Английские писатели так редко рассказывают, о чем они думают, к чему стремятся, 
что чувствуют, – с гордостью или со стыдом».
 Голсуорси считал, что после «Собственника» и, возможно, «Темного цветка» 
«Братство» является лучшим его романом: «Мне кажется, что он самый глубокий из 
всех них...» Он был опубликован в 1909 году. Мог ли автор предполагать, что 
приблизительно через год он сам испытает нечто похожее на страсть Хилери к 
маленькой натурщице и это чувство нанесет ему такую травму, что в конце концов 
приостановит движение вперед как автора современных романов?
 Как и 1906-й, 1909 год был для Голсуорси очень удачным: кроме того, что в 
феврале вышел в свет роман «Братство», в марте наконец была поставлена пьеса 
«Схватка», написанная двумя годами ранее. Как отмечает Ада, пьеса побывала «у 
многих интеллигентных режиссеров», но безуспешно; антрепризы Ведренна – Баркера 
в королевском Корт-тиэтр, с такой готовностью поставившей «Серебряную коробку», 
более не существовало, вследствие чего очень трудно было найти театр, готовый 
поставить до такой степени необычную пьесу, как «Схватка». И тем не менее 
Чарльз Фроманн [71] , человек предприимчивый и прозорливый, организовал шесть 
специальных утренних спектаклей в Дюк-оф-Йорк-тиэтр. Постановка имела такой 
успех, что «Схватку» немедленно поставили в Хеймаркете и Адельфи-тиэтр и сняли 
лишь тогда, когда театрам пришлось ставить пьесы, запланированные заранее. 
««Схватка» сейчас – «главная тема» разговоров в Лондоне, – сообщает Ада миссис 
Моттрэм, – совсем как в свое время «Усадьба»... Вчера вечером собралась самая 
большая аудитория, все это были очень модные, шикарно одетые, обвешанные 
драгоценностями люди, которые, как мне кажется, не могли не пойти в театр из 
страха, что не смогут при случае поддержать разговор на эту тему. Это 
действительно великая пьеса, но очень серьезная».