себе.
Я не нуждаюсь в богатствах, — отрезал Сигурд.
Ничто не может сравниться с теми сокровищами, которые охраняет Фафнир. Это тот 
клад, которым в ранние дни мира владел гном Андвари. Богам он послужил выкупом. 
И если ты отвоюешь это сокровище, ты сам станешь одним из богов.
Откуда ты все это знаешь, Регин? — спросил Сигурд.
Знаю. И придет день, когда я расскажу тебе, откуда я все это знаю.
И придет день, когда я выслушаю тебя. Но больше не говори со мной об этом 
драконе. Я хочу, чтобы ты сковал мне меч, который должен стать самым лучшим и 
могучим в мире. Ты можешь это сделать, Регин, потому что люди считают твое 
искусство ковать мечи наилучшим.
Регин посмотрел на Сигурда своими маленькими хитрыми глазками и подумал, что 
пора приняться за работу. Он взял самый тяжелый кусок железа, положил его в 
горн и пустил в ход секретные приемы и тайные инструменты, которые использовал, 
когда от него требовалась мастерская работа.
Весь день Сигурд работал рядом с Регином, усердно раздувая пламя и принося воду 
для охлаждения клинка. И во время работы он думал только о короле Лигни — как 
он пойдет на него войной и отомстит за отца, который был убит еще до его 
рождения.
Весь день он думал только о войне и о клинке. Но ночью его мысли переключились 
с войны и меча, который они продолжали ковать, на Фафнира-дракона. Он видел жар 
его дыхания, который выжег землю, он видел пещеру, где было его убежище, он 
видел, как чудовище выползает из пещеры, и его чешуя блестит, как кольца 
кольчуги, и его тело бесконечно, как колонна людей на марше.
На следующий день он продолжил работать с Регином, отковывая огромный меч. И 
когда тот обрел идеальную форму, проницательность Регина дала ему понять, что 
это будет в самом деле великое оружие. Затем Регин отточил меч, а Сигурд 
отполировал. И наконец юноша поднял меч, держа его за металлическую рукоять.
Он взял щит с изображением Фафнира и положил его на наковальню. Вскинув меч 
обеими руками, он обрушил его на щит.
Удар меча отколол часть щита, но клинок в руках Си- гурда сломался. В гневе 
Сигурд повернулся к Регину и закричал:
Ты сделал для меня какой-то ножичек! Снова принимайся за работу! Ты должен 
сковать мне настоящий меч вёльсунгов!
Выйдя, он подозвал Грани, своего коня, оседлал его и как ветер помчался на 
берег реки.
Регин кинул в горн еще куски металла и стал ковать новый меч, бормоча во время 
работы те руны, которыми Фафнир охранял клад. Этой ночью Сигурду снились 
бессмертные сокровища, которых он не жаждал, груды золота и сверкающих 
драгоценных камней.
На следующий день он пришел на помощь Регину, и они работали над мечом, который 
должен был стать куда крепче, чем первый. Три дня они трудились над ним, и 
наконец Регин вложил в руки Сигурда отточенный и отполированный меч, который 
был куда крепче и великолепнее, чем тот, что они сковали раньше. И снова Сигурд 
взял щит с изображением дракона и положил его на наковальню. Затем он вскинул 
оружие и со всей силой обрушил удар. Меч прошел через щит, но, ударившись о 
наковальню, затрясся в его руках.
Он в гневе оставил кузнеца и подозвал Грани. Оседлав его, он снова помчался как 
ветер.
Позже он пришел в беседку матери и остановился рядом с Хьёрдис.
Я должен иметь самый лучший меч, — сказал он, — выкованный из металла, 
найденного в земле. Пришло время, мать, когда ты должна отдать мне куски Грама, 
меча Зигмунда и вёльсунгов.
Хьёрдис смерила его взглядом и увидела, что ее сын стал могучим юношей, который 
может пользоваться мечом Зигмунда и вёльсунгов. Она позвала его с собой в 
королевский дворец. Из огромного каменного сундука, что стоял в ее покоях, она 
вынула звериную шкуру и завернутый в нее сломанный меч. Куски его она протянула 
сыну.
— Вот половинки Грама, — сказала она, — того могучего меча, который в давние 
дни Один оставил в стволе дерева Брансток у дома вёльсунгов. И я хочу увидеть 
обновленный Грам в твоих руках, сын мой.
Затем она обняла его, как никогда не обнимала раньше, и, стоя с рассыпавшимися 
рыжими волосами, рассказала о славе Грама и о деяниях его отца, в чьих руках 
блистал этот меч.
Сигурд, отправившись в кузницу, разбудил Регина и заставил его взглянуть на 
блестящие половинки меча Зигмунда. Он приказал ему сковать из них меч по его 
руке.
Регин несколько дней трудился в кузнице, и Сигурд не отходил от него. Наконец 
клинок был выкован, и, когда Сигурд взял его в руку, вдоль лезвия пробежало 
пламя.
Снова он положил щит с драконом на наковальню. И снова, сцепив пальцы на 
металлической рукоятке, он высоко вскинул меч. Он нанес удар, и меч, пройдя 
через щит, расколол наковальню. И тогда Сигурд понял, что держит в руках меч 
вёльсунгов. Выйдя, он подозвал Грани и, как ветер, помчался к берегу реки. По 
воде плыли куски шерсти. Сигурд рубанул по ним мечом, и нежная шерсть 
разделилась надвое.
Той же ночью он, засыпая, положил себе под голову Грам, меч вёльсунгов, но его 
сны по-прежнему были полны образов, которые никогда не приходили к нему днем, — 
сияние клада, к которому он не стремился, и блеск чешуи дракона, который был 
безмерно отвратительным.