доставлена обратно, если бы у Фрейра был с собой тот волшебный меч, что он 
отдал за Герд. В своих поисках ему пришлось столкнуться с тем, кто сторожил 
озеро, где скрылась Идунн. Того, с кем он вступил в схватку, звали Бели. В 
конце концов он одолел его оружием из оленьих рогов. Но не тогда, а позже Фрейр 
стал сетовать об утрате своего меча, тогда, когда всадники Муспела выступили 
против Асгарда и ваны, которые должны были победить, все же взяли верх, пусть 
даже Фрейр и потерял свой меч.
Один и Фрейр нашли Идунн и привели ее обратно. Но все равно Асгард был полон 
тревожных предчувствий. И к тому же стало известно, что ведьме Гулльвейг 
удалось изменить мысли богов.
Наконец Один понял, что должен подвергнуть Гулльвейг суду. И приговорил ее к 
смерти. Но только Гунгнир, копье Одина, мог покончить с Гулльвейг, которая не 
принадлежала к смертным.
Один метнул копье. Оно пронзило Гулльвейг. Но ведьма продолжала стоять, 
улыбаясь богам. Второй раз Один метнул копье. И второй раз Гунгнир поразил 
ведьму. Она покрылась мертвенной бледностью, но не упала. И наконец, пораженная 
копьем в третий раз, она издала вопль, от которого содрогнулся весь Асгард, и 
мертвой рухнула на землю.
— Я убил ее в том зале, где убийства запрещены, — сказал Один. — Возьмите труп 
Гулльвейг и похороните ее за крепостным валом, чтобы здесь не осталось и следа 
от ведьмы, которая принесла в Асгард столько тревог и волнений.
Они вынесли за крепостные валы тело ведьмы Гулльвейг, разложили огромный костер,
 на который положили ее, и воззвали к Хресвельгу, пожирателю трупов:
Хресвельг — орел-великан, Что сидит на краю неба И взмахами крыльев Рождает 
бури...
...Когда все это происходило, Локи был далеко. Теперь он часто уходил из 
Асгарда в поисках сокровищ, которые были отняты у гнома Андвари. Именно 
Гулльвейг вбила ему в голову мысли об этом сокровище. И когда он вернулся и 
услышал рассказы о том, что произошло, Локи воспламенился яростью. Потому что 
Локи был единственным, кто изменился от нашептываний ведьмы Гулльвейг. Он 
преисполнился ненавистью к богам и отправился к месту, где сожгли Гулльвейг. Ее 
тело превратилось в пепел, но сердце огонь так и не пожрал. Локи, полный ярости,
 схватил сердце ведьмы и съел его. И черный мрак сошел на Асгард в тот день, 
когда Локи проглотил сердце, которое не поддалось пламени!




ЛОКИ-ПРЕДАТЕЛЬ


Локи украл у Фригг платье из соколиных перьев и птицей вылетел из Асгарда. 
Полетел он в Йотунхейм. Гнев и ярость жили в соколе Локи, когда он пересекал 
царство великанов. Он видел горы и пропасти этой мрачной земли, и душа его 
пылала огнем. Он видел водопады и дымящиеся вулканы, и душа его преисполнялась 
радостью. Все выше и выше он поднимался, и, когда перед ним открылся Юг, он 
увидел пылающую землю Муспельхейма. Но Локи продолжал подниматься все выше и 
выше. Острым соколиным зрением он увидел пламенеющий меч Суртура. Придет день, 
когда весь жар Муспельхейма и весь сумрак Йотунхейма будут брошены против 
Асгарда и Мидгарда. И Локи не испытывал разочарования, когда представлял себе 
руины, которые останутся от красоты Асгарда и просторов Мидгарда.
Он завис над одним из жилищ Йотунхейма. Почему он прилетел сюда? Потому что ему 
довелось видеть двух женщин из этого дома, а его ярость против асов и ванов 
была так велика, что уродливость и злоба этих двух женщин лишь порадовали его.
Он завис перед открытой дверью дома великанов и посмотрел на тех, кто обитал в 
нем. Среди них был Гейр- рёд, самый свирепый великан. А рядом с ним на 
корточках сидели две его злобные и уродливые дочери Гьяльп и Грейп.
Они были большие и дородные, грязные и растрепанные, с лошадиными зубами, а 
волосы у них были как конские гривы. Гьяльп была уродливее сестры, если их 
вообще можно сравнивать, — у нее были косые глаза и нос в ярд длиной.
О чем они говорили, сидя здесь и почесывая друг друга? Об Асгарде и его 
обитателях, которых ненавидели. Тор был из тех, кого они ненавидели больше 
всего, и они обсуждали, что бы они могли сделать с ним.
Я бы заковал Тора в цепи и забил до смерти моей железной дубинкой, — произнес 
Гейррёд.
Я бы ободрала ему мясо с костей, — вставила Грейп.
А я бы перемолола в порошок все его кости, — добавила Гьяльп. — Отец, неужели 
ты не можешь поймать Тора и живым доставить его к нам?
Нет, пока при нем его молот Мьёлльнир, перчатки, которыми он сжимает молот, и 
пояс, который удваивает его силу.
Ох, если бы только мы смогли поймать его без молота, перчаток и пояса! — 
вскричали Гьяльп и Грейп.
В этот момент они увидели сокола, сидящего на дверях. Сейчас им так хотелось 
поймать кого-нибудь и замучить, что решили поймать его. Они сами не могли 
достать птицу, поэтому позвали малыша Глаппа, который прыгал на коньке крыши, и 
сказали ему, чтобы он попробовал поймать сокола.
Прикрываясь листвой, Глапп перебрался на иву, которая росла у дверей. Теперь 
сокол был совсем близко. Глапп схватил его за крылья и спрыгнул с ивы, крича и 
вопя, потому что сокол сопротивлялся — бил его крыльями, рвал когтями и клювом.
Гейррёд, Грейп и Гьяльп выскочили из дома и забрали сокола. Взяв его в руки и