Из почек, листьев и наростов изготавливали отвары от разных 
болезней.  Березовый  сок  издавна  считался  омолаживающим  и 
очищающим средством. Весной, особенно в праздничные дни, девушки и 
женщины пили сок и умывались им для красоты и здоровья. 
Посредническая роль березы в мифологической картине мирового 
пространства  объясняет  противоречивые  представления  о  ней  в 
народных поверьях. Так, на Русском Севере место,  где  стояли  когда-то 
березы,  считалось  несчастливым.  На  таких  местах  никогда  не  ставили 
домов. В Полесье в некоторых местах существовал запрет сажать березу 
рядом с домом,  так как, по поверьям, на хозяев нападут болезни и вся 
семья вымрет. Вместе с тем в народных легендах береза выступает как 
благословенное дерево, так как она укрыла от преследований черта св. 
Пятницу. В любом случае многочисленные описания обрядов и действий 
с березой свидетельствуют о глубоком почитании этого дерева. 
Иван-да-марья  
У  восточных  славян  цветок  иван-да-марья  являлся  символом 
купальских празднований. Во многих местностях у русских он известен 
также под названиями «цветок Купалы», «купавка», 
«купальница», «Иваньковский  цвет».  Белорусы  называют  его 
«брат и сестра» и «цветок плача», а украинцы — «братками». 
Происхождение  этого  цветка  у  восточных  славян  и  некоторых 
народов,  соседствующих  с  ними —  поляков,  литовцев,  связывается  с 
фольклорным  мотивом  наказания  брата  и  сестры  за  инцест — 
кровосмесительный  брак.  Так,  у  русских  известно  поверье  о 
превращении брата и сестры, вступивших в  запретную связь, в цветок, 
который,  соответственно  их  именам —  Иван  и  Марья,  так  и  стал 
называться  иван-да-марья.  У  украинцев  и  поляков  широко 
распространены  легенды  с  близким  сюжетом:  брат  и  сестра, 
разлученные  в  детстве,  долго  ходили  по  свету,  а  встретившись,  не 
узнали  друг  друга,  поженились  и  лишь  позже  узнали,  что  они  брат  и 
сестра.  От  стыда  и  горя  они  превратились  в  траву,  цветы  которой — 
синего  и  желтого  цвета.  В  фольклоре  всех  восточных  славян 
встречаются баллады и песни, в которых рассказывается о том, что брат и  сестра 
 едва  не  поженились  или  уже  повенчались,  но  перед  брачной 
ночью узнали о своем родстве: 
А в скресенье венчали, 
В понедельник спать клали. 
Стал пытати детина, 
Якого роду девчина. 
«Я с Киева войтовна, По батюшке Карповна!» 
Стала пытати девчина, 
Якого роду детина: 
«Я с Киева войтович, По батюшке Карпович!» 
«Ах, и где ж тому было, 
Чтоб сестра за брата шла? 
Сестра за брата не йдет, 
А брат сестру не берет! 
Мы пойдем у поле, 
Мы скинемся травою 
А что братец с сестрою!» 
Эти  баллады  чаще  всего  использовались  в  качестве  купальских 
песен.  Невольное  нарушение  брачного  запрета,  встречающееся  в 
обрядовых песнях на  этот  сюжет,  соотносится  с бытовавшими в народе 
рассказами о том, что в купальскую ночь в древние времена снимались 
запреты на любовные отношения между всеми мужчинами и женщинами. 
Этим  обычаем  объясняется  и  тот  факт,  что  инцестуальные  мотивы 
являются  наиболее  частыми  именно  в  купальских  песнях. Широко  был 
распространен, например, купальский песенный сюжет о брате, который 
хочет  убить  свою  сестру-соблазнительницу.  В  другой  песне  делается 
акцент  на  том,  что  инициатива  в  предложении  инцеста  принадлежит 
сестре: 
Ходит коник 
Вороненький. 
На том коне <…> 
Иван сидит, 
За ним Марья <…> Вдогон бежит: 
«Постой, Иван <…> 
Скажу нечто! <…> 
Тебя люблю <…> 
С тобой пойду! 
Загадаю <…> 
Три загадки. 
А что растет <…> 
Без кореня? 
А что горит <…> 
Без полымя? 
А что бежит <…> 
Без повода?» 
В  этой  песне  содержится  архаичный  мотив  разгадывания  загадок 
космогонического характера (в данном случае разгадка — камень, сажа,