Смоленщине  потопление  осмыслялось  как  возрождение  березы,  о  чем 
свидетельствуют  слова  сопровождающей  обряд  песни: «Стань,  береза, 
по-старому, как стояла!» 
Ритуальное  уничтожение  троицкого  деревца  имело  магическое 
значение:  березка,  оставленная  во  ржи,  должна  была,  по  поверьям, 
охранять посевы от  града, заморозков и червей; брошенная же в воду, 
она  способствовала  обеспечению  влаги  в  земле,  и  соответственно, 
хорошему  урожаю.  На  это  указывают  тексты  песен,  исполнявшихся  во 
время «проводов» деревца: 
Ай, густо-густо на березе листьё, 
Ой-ли, ой люли, на березе листье. 
Гуще нету того во ржи, пашеницы. 
Господа бояре, мужики крестьяне! 
Не могу стояти, колоса держати, 
Буен колос клонит. В  белорусской  и  украинской  традициях  троицкую  березку 
сохраняли до Купалы и сжигали в купальском огне. 
Троицкая  неделя  была  одним  из  периодов  в  году,  когда 
традиционными  предписаниями  человеку  позволялось  узнать  свою 
судьбу.  Поэтому  многие  люди,  особенно  девушки,  совершали  гадания, 
большинство из которых было связано с березой. Так, например, на ночь 
сплетали  ветки  березы  с  травой  в  косу,  а  наутро  смотрели:  если  коса 
расплелась,  то  быть  в  этом  году  замужем,  если  же  нет —  остаться  в 
девушках. Бросали также сплетенные венки на березу: в зависимости от 
того, зацепится венок на деревце или упадет на землю, судили — выйдет 
девушка  замуж  в  ближайшем  свадебном  сезоне  или  нет.  Венки  из 
березовых веток, которые носили на голове всю неделю, кидали в реку: 
утонет  венок —  к  смерти,  прибьется  к  своему  берегу —  ждет 
продолжение девичества, к чужому берегу уплывет — непременно быть 
замужем.  В  некоторых  местах  гадания  связывались  непосредственно  с 
обрядом  потопления  троицкой  березки:  если  деревце  начинало  сразу 
погружаться  в  воду,  полагали,  что  девушка,  которой  доверили  бросать 
березку,  не  проживет  и  года.  Иногда  девушки  вслед  за  деревцем 
пускали  по  реке  его  ветки  с  ленточками,  по  которым  загадывали  не 
только  на  себя,  но  и  на  своих  родных:  плывет —  к  добру,  тонет —  к 
беде. 
С  троицкой  березкой  были  связаны  поверья.  В  Костромской 
губернии  верили,  что  девушка,  вставшая  быстрей  других  под  завитую 
березу,  первой  выйдет  замуж.  Здесь  же  полагали:  если  сесть  в  тень 
троицкой березки и загадать желание, оно обязательно исполнится. 
Таким  образом,  использование  березы  в  троицких  обрядах 
обусловливалось  представлениями  об  образе  этого  дерева  как 
воплощении  плодородия,  как  объекте,  соединяющем  мир  живых  и  мир 
мертвых  и  мифологических  существ  как  родовом  центре,  который  в 
древние времена  соотносился  с божеством-предком, прародительницей, 
покровительствующей женщинам. 
Береза  играла  немалую  роль  и  в  обрядах  жизненного  цикла.  В 
брачной обрядности в центральных и поволжских губерниях она нередко 
использовалась в качестве свадебного атрибута — украшенного деревца, 
являвшегося символом и каждой конкретной невесты, и девичьего круга 
в  целом. На  Русском  Севере  береза  была  обязательным  атрибутом  при 
подготовке  бани  невесты:  ветки  деревца  втыкали  в  потолок  и  стены 
бани;  дорогу  к  ней «торили»  убанченными  веточками;  украшенный 
березовый  веник  укрепляли  на  верху  бани.  Для  осуществления 
предсвадебного омовения невесты старались выбрать березовые дрова. 
В  восточнославянской  похоронной  традиции  березу  использовали 
непосредственно  при  подготовке «места»  для  покойника:  гроб  чаще 
всего застилали березовыми листьями или вениками, ими же набивали и 
подушку, которую клали умершему под голову. Березу сажали также на 
могиле. 
Кроме  продуцирующих  и  посреднических  качеств,  береза  в 
народных  представлениях  наделялась  защитными  свойствами.  После 
использования  веток  березы  в  весенне-летних  обрядах,  их  не 
выбрасывали просто так, а затыкали под крышу дома на чердаке, веря, 
что  они  могут  защитить  жилище  от  молнии.  В  Московской  губернии 
троицкую  березку  оставляли  в  поле,  чтобы  уберечь  посевы  от 
градобития.  Накануне  дня  Ивана  Купалы  ветки  березы  втыкали  над 
дверями  хлевов,  чтобы  ведьмы,  особенно  активные  в  это  время,  не 
навредили скоту. 
Целебные  свойства  березы  широко  использовали  в  лечебной 
магии.  У  русских  больного  отводили  к  березе,  скручивали  ее  ветки  и 
грозили  ей  не  отпускать  их  до  тех  пор,  пока  болезнь  не  отступит.  В 
Тобольской губернии для изгнания лихорадки срубали березовое дерево 
и  волочили  его  по  дороге  за  село.  Во  многих  местах  под  березу  было 
принято  выливать  воду  после  мытья  больного  ребенка.  В  заговорных 
текстах  болезни  нередко  отсылаются  именно  под  это  дерево: «не 
пойдешь,  жаба  добром, —  обую  жабу  в  бе-резовы  лапти,  в  ременные 
оборы  и  брошу  жабу  под  березов  куст,  чтобы  не  болело,  чтобы  не 
щемило». Особенно целебными считали почки, ветки, листья, кору, сок 
березы,  наросты  на  стволе.  Освященными  в  церкви  в  календарные 
праздники  ветками  хлестали  больного,  чтобы  сообщить  ему  силу растения.