Чернобыльский, говоря, что о нем, как об Илье Муравленине и Соловье 
Будимировиче, забыли, но вспомнят, когда придет нужда, имеет в виду именно этот 
сюжет — что еще раз подтверждает: в отношении былин позже записанный не всегда 
значит поздний.

Собственно к Соловью, таким образом, относятся: прибытие его из некой 
«заморской» земли по Варяжскому, или Волынскому, морю от «глухоморья 
зеленского», мимо «города Леденца»; постройка им чудесного терема и дворища; 
наконец, женитьба.

Деяния Словена в новгородских преданиях, если очистить их от украшательства и 
книжной учености переписчиков московской эпохи — как ирландские писцы выводили 
героев-эпонимов, прародителей, из Греции, Скифии и даже Египта; как Снорри 
Стурлусон заставил асов во главе с Одином прийти в Скандинавию из гомеровской 
Трои, так и новгородцы заставили Словена идти к Ильменю от «Евксинопонта», — 
укладываются в ту же схему: прибытие в ильменские земли, постройка городка и 
основание своего рода на новых землях.

Очевидно, что в сюжете о Соловье Будимировиче смысловой «центр тяжести» 
приходится именно на женитьбу, причем совершенно лишенную всякого драматизма. 
Столь же очевидно, что единственная женитьба, которая сама по себе может стать 
предметом племенного эпоса, это женитьба родового первопредка, собственно сам 
факт основания рода.

Еще А.Н. Веселовский, как мы помним, отождествил былинного Соловья Будимировича 
с героем по имени Слав, отцом Владимира и Волха. Именно под именем Слав эпоним 
славян выступает в «Великой хронике». В Новгороде бытовало имя Словиша — 
«соловей», запечатленное не то носителем, не то безвестным резчиком по его 
заказу на гуслях. Отбросив уменьшительный суффикс, получим Словей, что 
предельно близко к новгородскому имени героя-первопредка — Словен. Выше уже 
многократно говорилось, что предками словен ильменских были колонисты из земель 
Балтийских славян. С помощью былины мы можем узнать, каким путем они пришли в 
новые земли.

Былина описывает скорее морскую колонизацию новых земель, в чем нет ничего 
невероятного — как мореходы и воины, балтийские славяне не уступали викингам. 
От «Глухоморья зеленского», т.е. Зеландского, юго-западного угла Балтики, мимо 
Леденца-Линданиссы, племенной крепости эстов, по Виряйскому (Варяжскому), или 
Волынскому (от славянской крепости Волын-Волин), морю предки словен проникли на 
Ладогу и Ильмень. Былина описывает все переселение как путешествие 
пращура-первопроходца.



Глава 3 Войны оборотня: Волх Славьич и его поход на «Индию»

Волх описан в эпосе и в позднелетописных преданиях довольно схоже. Это 
князь-чародей и оборотень. Однако именно тема оборотничества и колдовства, 
ставшая центральной для авторов преданий, в былине играет второстепенную, 
вспомогательную роль фона, в то время как былина уделяет основное внимание 
походам, в которые «хож-даху» потомки Словена-Словея и которые летописные 
предания упоминают мельком. В первом походе Волх-Во-льга захватывает некое 
«царство», именуемое Индейским. Во втором — сталкивается с чудесным пахарем 
Микулой.

Первый сюжет о Волхе говорит о его походе во главе войска холостой молодежи на 
«царство Индейское» (в более поздних и явно искаженных вариантах — Ту-рец-землю,
 Золотую Орду), с помощью оборотничества он одевает и кормит дружину охотничьей 
добычей, производит разведку в городе врага, наконец, захватывает его, вырезав 
все население, кроме девушек-невест для себя и дружины. Затем Волх с дружиной 
делят добычу и оседают, женившись на пленницах, в захваченном городе. 
Показателен ландшафт былины — это лес и море.

Ни слова о «раздольице чистом поле», этой обычной среде «киевских» былин.

Исследователей часто смущала кажущаяся книжность и неуместность в столь 
архаичной былине «Индейского царства». Но В.Б. Вилинбахов и Н.Б. Энговатов, 
проанализировав огромный круг источников, с античных времен по развитое 
Средневековье, пришли к выводу о существовании земли и племени со схожим 
названием в Прибалтике.

Софокл говорит об индах, собирающих янтарь, что надежно локализует эту «Индию» 
в юго-восточной Прибалтике. Корнелий Непот говорит о купцах-индах, чей корабль 
прибило к берегам Батавии. Тот же сюжет впоследствии повторяется дважды, в 
последний раз в 1153 году, когда барку с «индийскими» купцами прибило к Любеку. 
В русском эпосе «Индия» определенно локализуется на берегах Балтики, Любопытно, 
что в этом контексте небессмысленной может оказаться и «Турец-земля». Во всяком 
случае, Адам Бременский упоминает неких тюрков на юго-восточном берегу Балтики, 
а в эстонском эпосе «Калевипоег» фигурирует некая земля «Турья» или «Туурья», 
по пути к которой эстонскому богатырю не приходится пересекать море. Целый ряд