города, упоминаемые в былинах — Чернигов, Смоленск, — к X веку только 
складываются из конгломератов нескольких поселений. В то же время в былинах, 
как известно, именно Киев является столицей Руси, и все главные герои 
определяют себя как «богатырей Святорусских», свою землю — как «Святую Русь». И 
если во времена Игоря Рюриковича былины существовали, то закономерно возникает 
вопрос: где же и когда они складывались? И главное — кем? Говоря более 
конкретно — если былины были эпосом племени, то какого именно племени или каких 
именно племен? Ответу на этот вопрос посвящена третья часть настоящей работы.



Часть 3.

Былинная Русь


Глава 1 К истокам: реликты племенного эпоса словен ильменских в былинах

В поисках племени, чей эпос лег в основу русских былин, логичным кажется 
обратиться к тем персонажам эпоса, которых исследователи давно рассматривают 
как отражение родоплеменной эпохи. В первую очередь к таковым относится Волх, 
он же Вольга. Поскольку в некоторых исследованиях, в том числе и 
использовавшихся в настоящей работе, продолжают рассматриваться «исторические» 
трактовки этого образа и даже рассматривается как нечто «доказанное» тождество 
Вольги с Олегом Святославовичем, а Волха — с Всеславом Полоцким, следует 
обозначить свою позицию в этом вопросе.

Во-первых, тождество Вольги и Волха есть факт. Б.А. Рыбаков, оценивавший это 
тождество как «отдельные второстепенные детали, сходные в обоих циклах», мягко 
говоря, уклонился от истины. Эти «второстепенные детали» представляют собой — 
имена героев, сам сюжет в одной из двух былин о Вольге и единственной былине о 
Волхе, описание рождения и молодости героя в обеих былинах о Вольге и 
единственной о Волхе. Проще говоря, за вычетом этих «деталей» от Вольги 
остается лишь его встреча с Микулой, от Волха — вообще ничего.

Во-вторых, подысканные исторической школой «прототипы» Вольги и Волха, чьи 
биографии, как говорилось выше, имеют крайне мало общего с сюжетами былин, 
должны навсегда занять свое место в истории былиноведения как примеры курьезной 
крайности.

Гораздо более ценно наблюдение Ф.И. Буслаева и Н.И. Костомарова о тождестве 
Вольги-Волха с известным по позднейшим новгородским записям XVI—XVII вв. 
эпонимическим героем Волхом или Волхвом, сыном Сло-вена-Славена, эпонима словен 
Ильменских. Еще Костомаров справедливо отказался относиться к легендам об этих 
персонажах, отраженных в «Иоакимовской летописи», «Мазуринском летописце» и 
ряде других источников, как досужему вымыслу позднейших книжников. Разумеется, 
следы книжной обработки в дошедших до нас вариантах сказаний присутствуют — как 
присутствуют они, скажем, в «Книге завоеваний Ирландии» или «Младшей Эдде». 
Однако в основе их лежат отлично известные фольклористам топонимические и 
этиологические предания, и племенной эпос. Рассматривая былинного князя как 
потомка эпонима, я уже говорил, что подобные герои существуют в эпосе множества 
народов. М.М. Плисецкий указывал, что герои эпоса многих первобытных племен 
называются просто по племенной принадлежности — «Гиляк», «Наш Гиляк». Вполне 
возможно, что именно таким образом возникали герои-эпонимы — тезки своего 
народа, все эти Чехи, Лехи, Русы, Саксноты, Эллины и Израили. Между тем 
исследователи уже отметили определенную перекличку между этими сказаниями и 
данными так называемых «лживых саг» или «саг о древних временах». Исследователи 
ставят вопрос о предполагаемом существовании «исчезнувшего, условно 
„северо-вос-точноевропейского эпоса“, видя его остатки, в частности, в 
сообщениях „Иоакимовской летописи“. Как мы помним, перекличке данных этой 
летописи с сообщениями „Тидрек саги“, одной из „лживых саг“, придавал большое 
значение ОН. Азбелев. Для нас эти выводы тем более убедительны, что, говоря о 
племенных истоках былинного эпоса, эпоса существовавшего на территории 
расселения новгородцев, естественно было бы искать в былинах остатки племенного 
эпоса предков новгородцев — ильменских словен. Здесь мы рассмотрим ряд былин, 
явно перекликающихся с новгородскими легендами, как еще один фрагмент 
„северо-восточноевропейского“ эпоса.



Глава 2 «Из-за моря Виряйского»: Словен Соловей Будимирович

Внимание исследователей давно привлекает своей поразительной для эпоса 
бесконфликтностью былина о Соловье Будимировиче. Ее присоединение к Киевскому 
циклу выглядит несколько искусственно. В ходе этого присоединения возникли две 
концовки былины, характерные для былин киевского цикла и во многом текстуально 
совпадающие с ними. Так, концовка, в которой Соловей неузнанным прибывает на 
свадьбу своей жены, заимствована из былины о Добрыне и Алеше Поповиче. Другая, 
позже записанная, строится на стандартном для киевских былин мотиве вражьего 
войска, подходящего к городу в отсутствие героя. Очевидно, Филон Кмита