В строгом смысле нельзя назвать этого войной — войска не встречали 
сопротивления: били безоружных, безответных, безропотных». После этой повальной 
резни по целому краю последовало насильственное переселение побежденных на 
московские земли: «...более тысячи семей купеческих и детей боярских выслали из 
Новгорода и поселили в Переяславле, Владимире, Юрьеве, Муроме, Ростове, 
Костроме и Нижнем Новгороде.

Через несколько дней московское войско погнало более семи тысяч семейств в 
Московщину, зимой, по морозу, не дав им собраться, не позволив ничего взять с 
собой; их дома, их недвижимое и движимое имущество — все сделалось достоянием 
великого князя.

Многие из сосланных умерли по дороге; оставшихся расселили по разным городам, 
по садам и селам Московской земли; детям боярским давали поместья на Низу, а 
вместо них в Новгородскую землю посылали для поселения москвичей. Так и вместо 
купцов, сосланных в Московщину, в Новгород отправили новых купцов из Московщины.


Этим не кончилась расправа. В 1484 г, великий князь... приказал похватать бояр 
и боярынь Великого Новгорода... некоторых, по подозрению, заточил в тюрьму, 
другим давал поместья в южных и приволжских краях...

В 1487 году по доносу Якова Захарьича, наместника, Иван вывел из Новгорода 
пятьдесят семей лучших гостей и перевел их во Владимир. В следующем году... 
Иван приказал выселить еще более семи тысяч житых людей в Москву и расселил их 
по разным городам и селам. Имения владычные и боярские были раздаваемы 
московским детям боярским. В следующем году Иван перевел всех остальных житых 
людей (хозяев) в Нижний Новгород, а многих из них приказал умертвить в Москве: 
они жаловались на наместников, а им поставили это в вину, выводя из того, что 
они хотели убить наместника.

Так добил московский государь Новгород и почти стер с лица земли отдельную 
северную народность. Большая часть народа по волостям была выгублена во время 
двух опустошительных походов. Весь город был выселен. Место изгнанных 
старожилов заняли новые поселенцы из Московской и Низовой земли. Владельцы 
земель, которые не погибли во время опустошения, были также почти все выселены; 
другие убежали в Литву. Остатки прежней народности в сельском классе смешались 
с новой, наплывшей к ним, московской: не удивительно после этого, что Новгород 
не так, как кажется, скоро примирился со своей судьбой и забыл о своей старине. 
Потомство вольных людей, расселенное в чужих землях, не имело корней для 
воспоминаний о старине, и должно было по необходимости распуститься в массе 
преобладающей московской народности; а потомство новосельцев в новгородской 
волости и в самом городе не имело ничего общего с прежней станиной... некоторых,
 по подозрению, заточил в тюрьму, другим давал поместья в южных и приволжских 
краях...

В 1487 году по доносу Якова Захарьича, наместника, Иван вывел из Новгорода 
пятьдесят семей лучших гостей и перевел их во Владимир. В следующем году... 
Иван приказал выселить еще более семи тысяч житых людей в Москву и расселил их 
по разным городам и селам. Имения владычные и боярские были раздаваемы 
московским детям боярским. В следующем году Иван перевел всех остальных житых 
людей (хозяев) в Нижний Новгород, а многих из них приказал умертвить в Москве: 
они жаловались на наместников, а им поставили это в вину, выводя из того, что 
они хотели убить наместника.

Так добил московский государь Новгород и почти стер с лица земли отдельную 
северную народность. Большая часть народа по волостям была выгублена во время 
двух опустошительных походов— Весь город был выселен. Место изгнанных 
старожилов заняли новые поселенцы из Московской и Низовой земли. Владельцы 
земель, которые не погибли во время опустошения, были также почти все выселены; 
другие убежали в Литву. Остатки прежней народности в сельском классе смешались 
с новой, наплывшей к ним, московской; не удивительно после этого, что Новгород 
не так, как кажется, скоро примирился со своей судьбой и забыл о своей старине. 
Потомство вольных людей, расселенное в чужих землях, не имело корней для 
воспоминаний о старине, и должно было по необходимости распуститься в массе 
преобладающей московской народности; а потомство новосельцев в новгородской 
волости и в самом городе не имело ничего общего с прежней стариной...

От старины осталась только земля; но старую душу нельзя было вложить в чуждое 
ей новое тело».

К сказанному Костомаровым можно добавить показания Гербенштейна — о Новгороде: 
«Народ здесь был весьма образованный и честный, а теперь стал самый испорченный,
 заразившись, без сомнения, московскою порчею, которую принесли с собой 
приходящие сюда московиты». О Пскове: «Образованность и мягкие нравы псковитян 
заменились московскими нравами, которые почти во всем хуже. Ибо в своих 
купеческих сделках псковитяне показывали такую честность, простосердечие и 
простоту, что цена товару у них показывалась без запросу, и без всякого 
многословия ради обмана покупателя» (Цит. по: Плеханов Г. В. История русской 
общественной мысли. Книга первая. М. — Л.: Госиздат, 1925. С. 91). Дело, как мы