Однако же, читатель, оставим разбор подобных нелепостей в фундаментальном труде 
Проппа. Заметим только, что Рыбаков, хотя и не всегда удерживался от натяжек, 
не подгонял настолько древний эпос под «линию партии». Впрочем, как писал сам 
Владимир Яковлевич в предисловии к другой работе, «мы не будем их в этих 
ошибках винить — их делали величайшие ученые; дело в том, что они не могли 
мыслить иначе, что их мысли были обусловлены эпохой, в которой они жили, и 
классом, к которому они принадлежали».

Нам любопытнее, читатель, выявленные Проппом в былинах следы первобытной 
древности. Это, несомненно, племенной характер войн Вольги-Волха, отражение 
погребальных обрядов в былине о Михаиле Потыке и так далее. Впрочем, и в этой 
бочке не без ложки дегтя — часто исследователь, сделав поразительно верное и 
меткое наблюдение, тут же дает ему столь же поразительное толкование. Так, 
перебрав ряд былин о сватовстве («Иван Годинович», тот же «Михайло Потык», 
«Дунай»), Пропп делает верный вывод, что в эпосе резко осуждена женитьба на 
чужеземках и одобряется брак со «своими», эндогамия, говоря по-научному. Но, 
сделав это наблюдение, Пропп отчего-то приходит к выводу, что былины эти 
отразили становление русского государства. Однако же государство-то не 
эндогамно! Эндогамно племя. Открытая Проппом черта былин уводит нас в глубь 
веков — во времена складывания племени из отдельных родов.

Благодаря отказу от поисков в былинах исторической конкретики в духе Всеволода 
Миллера и его учеников, Пропп обнаружил в эпосе много таких очень древних черт, 
которыми его предшественники пренебрегали, а то и вовсе не замечали их. Но тот 
же отказ, отказ от идеи датирования былин вообще, помешал исследователю 
правильно оценить важность находок.

Его последователи не исправили, а усугубили ошибки учителя — я прежде всего о 
том же Борисе Путилове.

Надо отметить две интересные работы, появившиеся в свет вскоре после выхода 
«Русского героического эпоса» Проппа.

И.П. Цапенко в книге «Питания розвитку герoiчного епосу схiдних слов'ян» (1963) 
пользовался в основном методами исторической школы. Но изучение отношений 
былинных героев привело его к выводу, что былины возникли до Средневековья, в 
эпоху военной демократии. «Никто не может доказать, — писал киевский 
исследователь, — что в Киеве не было какого-нибудь вождя по имени Владимир, 
который жил бы в докняжеский период». Такое «посягательство на основы» не 
прошло незамеченным. Реакция основателей новой исторической школы не заставила 
себя долго ждать. Академик Рыбаков писал о работе Цапенко в тоне далеко не 
академическом: «Последователи В.Я. Проппа (? — Л. П.) договорились (?! — Л. П.) 
до того, что, стремясь увести весь эпос в глубокую первобытность, стали 
сомневаться в тождестве былинного Владимира с Владимиром Святославичем». 
Несколько сдержанней был последователь Рыбакова, Михаил Плисецкий, который, 
кстати, не причислял Цапенко к последователям Проппа. Однако и он высказался 
скорее эмоционально, нежели доказательно: Цапенко подверг сомнению тождество 
«даже (! — Л. П.) былевого Владимира с Владимиром Святославичем».

Однако кроме эмоций и громких слов («договорились до», «стремясь увести», 
«даже») оба почтенных ученых мало что смогли противопоставить сомнениям Цапенко.
 А основания для этих сомнений, как мы увидим, читатель, есть, и немалые. И 
недаром правоверный «историк» Д.С. Лихачев писал примерно в то же время:

«Эпические социальные отношения не вполне совпадают с особенностями жизни 
Киевского времени и рисуются в чертах, типичных для более раннего (выделено 
мною. — Л. П.) времени». Впрочем, на том ученый и остановился.

В 1965 году геохимик В.В. Чердынцев завершил работу «Черты первобытно-общинного 
строя в былинах». На целом ряде примеров в ней показывалось, что изображенное в 
былинах общество в целом относится к догосударст-венным временам. Но даже более 
ценным, чем отдельные находки, был сформулированный Чердынцевым метод 
исследования и датировки былин: «Необходимо выявить те черты социального уклада,
 которые содержатся в мотивах и сюжетах былин, но не определяют их, поэтому 
могут сохраняться при эволюции эпоса. К подобным чертам относятся родственные 
отношения, брачные условия (вспомним былинную эндогамию. — Л.П.), группировки 
социальных сил, некоторые элементы идеологии былинных героев, условия смерти и 
погребения». Напротив, не могли, по мысли исследователя, помочь в датировке 
былин черты, сохранявшиеся от первобытных времен до «эпохи капитализма». Это 
всевозможная ворожба (Волха ли Всеславича или Маринки Кайдаловны), вещие сны 
(царицы Азвяговны в той же былине про Волха), нападения врагов, уплата дани.

К сожалению, «специалисты» пренебрегли работой геохимика, не помог даже 
одобрительный отзыв Владимира Яковлевича Проппа. Работа его долгие годы лежала 
в архиве неизданной и увидела свет лишь после смерти ученого, в 1998 году, 
когда профессиональные историки и фольклористы повторили многие находки и 
открытия ее автора.

Венцом и вершиной школы Проппа можно было бы считать «Былинную историю» Игоря