Город и диких племен надменность смирить правосудьем!
   Молят троянцы тебя, по морям гонимые ветром:
   525 Жалких, нас пощади, корабли спаси от пожара!
   Чтит всевышних наш род, – так взгляни на нас благосклонно.
   Мы пришли не с мечом – разорять карфагенских пенатов,
   Не для того, чтоб, ограбивши вас, умчаться с добычей,
   Чуждо насилие нам, и надменности нет в побежденных!
   530 Место на западе есть, что греки зовут Гесперией[419],
   В древней этой стране, плодородной, мощной оружьем,
   Прежде жили мужи энотры; теперь их потомки
   Взяли имя вождя[420] и назвали себя «италийцы».
   Путь мы держали туда.[421]
   535 Вдруг тученосный восстал Орион[422] над пучиной морскою,
   Дерзкие ветры снесли корабли на скрытые мели,
   Буря, нас всех одолев, размела по волнам и по скалам
   Непроходимым суда; лишь немногие здесь оказались…
   Что тут за люди живут, коль ступить на песок не дают нам?
   540 Что за варварский край, если нравы он терпит такие?
   Нам, угрожая войной, сойти запрещают на берег!
   Если людей презираете вы и оружие смертных,
   Бойтесь бессмертных богов, что помнят и честь и нечестье.
   Нашим царем был Эней: справедливостью, храбростью в битвах
   545 И благочестьем никто не мог с ним в мире сравниться.
   Если его пощадила судьба, если воздухом дышит
   Он, если видит эфир и к жестоким теням не спустился, —
   Страха в нас нет. Да и ты не раскаешься, если услугу
   Первая нам оказать поспешишь: в краях Сицилийских
   550 Есть города и войска, и Акест – троянец по крови.
   Пусть нам позволят лишь флот подвести, ураганом разбитый,
   Бревна из леса добыть, их приладить, вытесать весла.
   Если вновь мы найдем царя и спутников, если
   Сможем в Италию плыть – то радостно путь свой направим
   555 В Лаций, в Италию мы. Но если в море Ливийском
   Ты погиб, наш отец, и нет надежды для Юла,
   Мы к сицилийским пойдем проливам, откуда приплыли,
   Будем готовых искать пристанищ в царстве Акеста".
   Молвил Илионей, и опять вскричали дарданцы
   560 Все, как один.
 
   Скромно взор опустив, отвечала им кратко Дидона:
   "Тевкры, отбросьте страх, прогоните заботы из сердца!
   Молодо царство у нас, велика опасность; лишь это
   Бдительно так рубежи охранять меня заставляет.
   565 Кто ж, энеады, о вас и кто о Трое не знает,
   Кто не слыхал о пожаре войны, об отваге троянцев?
   Нет, не настолько сердца очерствели в груди у пунийцев,
   Прочь не гонит коней от тирийского города Солнце.
   Если в великую вы Гесперию, к пашням Сатурна,
   570 Или к Эриксу[423] плыть захотите, в царство Акеста, —
   Вам помогу, припасы вам дам, отпущу невредимо.
   Если же в царстве моем захотите со мною остаться, —
   Город, что я возвожу, – он ваш! Корабли приводите!
   Будут равны предо мной всегда троянец с тирийцем.
   575 Если б и царь ваш Эней, ураганом тем же подхвачен,
   Прибыл сюда! А я разошлю по всему побережью
   Вестников и прикажу обыскать до крайних пределов
   Ливию: может быть, он по лесам иль селеньям блуждает".
 
   Храбрый Ахат и родитель Эней от речи царицы
   580 Духом воспрянули вмиг и прорваться сквозь облако жаждут.
   Первым Энея Ахат ободряет: "Отпрыск богини,
   Дума какая, скажи, у тебя в душе зародилась?
   Видишь, опасности нет, и спутники с флотом вернулись.
   Только один не вернулся корабль: мы видели сами,
   585 Как он тонул. В остальном же сбылись предсказанья Венеры".
   Чуть лишь промолвил он так, – и тотчас же вкруг них разлитое
   Облако разорвалось и растаяло в чистом эфире.
   Встал пред народом Эней: божественным светом сияли
   Плечи его и лицо, ибо мать сама даровала
   590 Сыну кудрей красоту и юности блеск благородный,
   Радости гордый огонь зажгла в глазах у героя.
   Так слоновую кость украшает искусство, и ярче
   Мрамор иль серебро в золотой блистают оправе.
   Взорам нежданно представ, к собранью всему и к царице
   595 Так обращается он: "Троянец Эней перед вами,
   Тот, кого ищете вы, из Ливийского моря спасенный.
   Ты, Дидона, одна несказанными бедами Трои
   Тронута, нас, беглецов, уцелевших от сечи данайской,
   Нас, лишенных всего, испытавших в морях и на суше
   600 Столько тяжких трудов, принимаешь в дом свой и в город.