И в сновиденье к нему обратился с такими словами:
   "Сын мой, ты был при жизни моей мне жизни дороже!
   725 Сын мой, по всей земле судьбой Илиона гонимый!
   Послан к тебе Юпитером я, корабли от пожара
   Спасшим, ибо теперь преисполнен он жалости к тевкрам.
   Мудрым советам, Эней, престарелого Навта последуй:
   Должен отборных мужей, отважных сердцем и юных,
   730 Ты в Италию взять. С народом суровым и диким
   В Лации долго тебе воевать придется. Но прежде
   В царство Дита сойди, спустись в глубины Аверна,
   Сын мой, и там меня отыщи: не во мраке унылом
   Тартара я обитаю теперь, но средь праведных сонмов
   735 В светлом Элизии. Путь пред тобою откроет Сивилла
   Кровью черных овец, обильно пролитой в жертву.
   Там узришь ты свой род и город, что дан тебе будет.
   Сын мой, прощай: росистая ночь полпути пролетела,
   Веет уже на меня коней восхода дыханье".[616]
   740 Так он сказал, и как легкий дымок, растаял в эфире.
   Вслед ему молвил Эней: "От кого ты бежишь? И куда ты
   Так поспешаешь? Ужель даже сына обнять ты не вправе?"
   Так он сказал и огонь оживил, под золою уснувший,
   Жертвенной полбой алтарь пергамского лара осыпал
   745 И перед Вестой седой воскурил благовонья обильно.
 
   Спутников тотчас созвав, пригласив всех прежде Акеста,
   О наставленьях отца, о Юпитера воле поведал
   Им Эней и о том, что решил он в душе непреложно.
   С ним согласился Акест, и вот без долгих советов
   750 Женщин в списки они заносят[617] и всех, кто желает
   В городе жить, кому не нужна великая слава.
   Прочие – в малом числе, но воинственной доблести полны, —
   Чинят скамьи для гребцов, обгорелые доски меняют,
   Новые весла несут и ладят новые снасти.
   755 Сам Эней между тем обводит плугом границу
   Города,[618] гражданам всем назначает по жребью жилища.
   Здесь Илиону стоять, здесь Трое быть повелел он!
   Новому царству Акест дает законы, ликуя.
   Был заложен и храм Идалийской Венеры на высях
   760 Эрикса, близ облаков; окружил могилу Анхиза
   Рощей священной Эней и жреца приставил к святыне.
 
   Девять дней народ пировал, алтари отягчая
   Жертвами. Бурных валов не вздымали свежие ветры,
   Австр один лишь крепчал, корабли призывая в просторы.
   765 Горестный плач поднялся по всему побережью залива,
   Тевкры и день и ночь разомкнуть не могут объятья.
   Даже и жены, и те, кому казался ужасен
   Моря вид, кто не мог выносить больше прихотей бога,
   Жаждут отплыть и терпеть скитаний тяготы снова.
   770 Плача, добрый Эней утешает их ласковой речью
   И поручает друзей Акесту, родному по крови.
   В жертву Эриксу трех тельцов заклать повелел он,
   В жертву Бурям – овцу,[619] – и отчалил в должном порядке.
   Сам вдали на носу, листвой оливы увенчан,
   775 С чашей в руках он стоял и бросал в соленые волны
   Части закланных жертв и творил вином возлиянье.
   Ветер попутный догнал корабли, с кормы налетевши,
   Взрыли влагу гребцы, ударяя веслами дружно.
 
   В небе Венера меж тем, терзаема тяжкой тревогой,
   780 Сетуя горько, с такой обратилась речью к Нептуну:
   "Гневом Юнона своим и яростью неутолимой
   Ныне меня, о Нептун, снизойти до мольбы заставляет.
   Ни благочестье ее не смягчило, ни долгие сроки,
   Рок ее не смирит и не сломит Юпитера воля.
   785 Мало ей было отнять у фригийского племени город,
   Сгубленный злобой ее и сквозь все прошедший мученья, —
   Праху троянцев она не дает покоя и гонит
   Тех, кто еще уцелел. Пусть припомнит сама свою ярость!
   Сам ты свидетель тому, как недавно в водах Ливийских
   790 Страшную смуту она подняла, понапрасну смешала
   Море и небо, призвав на помощь Эоловы бури,
   В царство вторгшись твое.
   Ныне она, подстрекнув коварно женщин троянских,
   Флот злодейски сожгла, и Эней, корабли потерявший,
   795 Спутников был принужден на неведомых землях оставить.
   Тем же, кто с ним отплыл, – я молю, – даруй безопасный
   Путь по волнам, пусть достигнут они Лаврентского Тибра,[620]
   Если дозволено то, что прошу я, и Парки дадут им
   Город в этих местах". И в ответ укрощающий волны