Отдал Приаму-врагу бездыханное Гектора тело
   Для погребенья и нас отпустил домой невредимо".
   Вымолвив так, без размаха копье бессильной рукою
   545 Старец в Пирра метнул, но застряла безвредная пика
   В выпуклой части щита, отраженная гулкою медью.
   Пирр отвечал: "Так ступай, и вестником будь, и поведай
   Это Пелиду-отцу. О моих печальных деяньях
   Все рассказать не забудь и о выродке Неоптолеме.
   550 Так умри же!" И вот, промолвив, влечет к алтарю он
   Старца, который скользит в крови убитого сына;
   Левой рукой Приама схватив за волосы, правой
   Меч он заносит и в бок вонзает по рукоятку.
   Так скончался Приам, и судил ему рок перед смертью
   555 Трои славной пожар и крушенье Пергама увидеть,
   После того как властителем он земель и народов
   Азии некогда был. Лежит на прибрежье троянском,
   Срублена с плеч, голова и лежит безымянное тело.
 
   Я обомлел, и впервые объял меня ужас жестокий:
   560 Милого образ отца мне представился в это мгновенье,
   Ибо я видел, как царь, ровесник ему, от удара
   Страшного дух испустил. Предо мной предстала Креуса[465],
   Дом разграбленный мой, малолетнего Юла погибель.
   Я оглянулся, смотрю, вокруг осталось ли войско?
   565 Все покинули бой: ослабевши, трусливо на землю
   Спрыгнули или огню истомленное предали тело.
 
   Был я один, когда вдруг на пороге святилища Весты
   Вижу Тиндарову дочь,[466] что в убежище тайном скрывалась
   Молча, в надежде спастись, – но при ярком свете пожара
   570 Видно было мне все, когда брел я, вокруг озираясь.
   Равно страшась, что ее за сожженный Пергам покарают
   Тевкры и что отомстят покинутый муж и данайцы,
   Спряталась у алтаря и, незримая, в храме сидела
   Та, что была рождена на погибель отчизне и Трое.
   575 Вспыхнуло пламя в душе, побуждает гнев перед смертью
   Ей за отчизну воздать, наказать за все преступленья:
   "Значит, вернется она невредимо в родные Микены,
   Спарту узрит и пройдет царицей в триумфе,[467] рожденном
   Ею самой? Увидав сыновей и родителей снова,
   580 В дом свой войдет в окруженье толпы рабов илионских,
   После того как Приам от меча погиб, и пылает
   Троя, и кровью не раз орошался берег дарданский?
   Так не бывать же тому! Пусть славы мне не прибавит
   Женщине месть, – недостойна хвалы такая победа, —
   585 Но, по заслугам ее покарав, истребив эту скверну,
   Я стяжаю хвалу, и сладко будет наполнить
   Душу мщенья огнем и прах моих близких насытить".
   Мысли такие в уме, ослепленном гневом, кипели,
   Вдруг (очам никогда так ясно она не являлась)
   590 Мать благая, в ночи блистая чистым сияньем,
   Встала передо мной во всем величье богини,
   Точно такая, какой ее небожители видят.
   Руку мою удержала она и молвила слово:
   "Что за страшная боль подстрекает безудержный гнев твой?
   595 Что ты безумствуешь, сын? Иль до нас уж нет тебе дела?
   Что не посмотришь сперва, где отец, удрученный годами,
   Брошен тобой, и живы ль еще супруга Креуса,
   Мальчик Асканий? Ведь их окружили греков отряды!
   Если б моя не была им надежной защитой забота,
   600 Их унес бы огонь или вражеский меч уничтожил.
   Нет, не спартанки краса Тиндариды, тебе ненавистной,
   И не Парис, обвиненный во всем, – лишь богов беспощадность,
   Только она опрокинула мощь и величие Трои.
   Сын мой, взгляни: я рассею туман, что сейчас омрачает
   605 Взор твоих смертных очей и плотной влажной завесой
   Все застилает вокруг. Молю: материнских приказов
   Ты не страшись и советам моим безотказно последуй.
   Там, где повержены в прах громады башен, где глыбы
   Сброшены с глыб и дым клубится, смешанный с пылью, —
   610 Стены сметает Нептун, сотрясая устои трезубцем,
   Город весь он крушит и срывает его с оснований.
   Тут Юнона, заняв ворота Скейские[468] первой,
   Яростным пылом полна и мечом опоясана, кличет
   Войско от кораблей.
   615 Видишь: там, в высоте, заняла твердыни Паллада,
   Села, эгидой блестя, головой Горгоны пугая.[469]
   Сам Отец укрепляет дух данайцев, и силы
   Им придает, и богов возбуждает против дарданцев.
   Бегством спасайся, мой сын, покинь сраженья! С тобою