его просьбе - одел его темно-зеленой хвоей и превратил в дерево плача и тоски. 
И 
с тех пор у дверей дома, где есть покойник, греки вешали ветвь кипариса, его 
хвоей украшали погребальные костры и сажали кипарисы у могил.
Естественно, что современный человек совершенно иначе смотрит на вещи, чем 
первобытный. Нет, он вовсе не утратил способности удивляться, а кое-что в науке 

и технике ему и поныне кажется чудом. И все-таки ко многому он относится 
спокойнее и более трезво. Древние были ближе к природе и, не зная еще ее 
законов, не проникнув в ее тайны, наделяли ее божественной силой и очень остро 
воспринимали ее. Скалы и ущелья, леса и реки, моря и вулканы - все это было 
загадкой, волнующей и привлекательной. Небо - это целый мир, своего рода 
звездная книга, которую в те времена многие могли прочесть.
Так ли уж часто нынешнее дитя города, любуется небосводом, а главное - так 
ли уж много среди образованных людей тех, кто хотя бы разбирается в созвездиях? 

Осуждать, конечно, их нельзя - это своего рода плата за тот уровень культуры, 
которого добилось человечество, нередко находящее сейчас поэзию в том, что 
древним показалось бы чистейшей нелепостью.
А первобытный человек действительно верил в самые невероятные чудеса, в 
самые необыкновенные превращения: в то, что человек может стать растением, что 
неодушевленный предмет обладает загадочной силой, что все природные явления - 
результат деятельности богов.
И в этом основное отличие мифа от обычной сказки, которую ни сам 
рассказчик, ни его слушатели всерьез - как истину - не воспринимают.
Другое, не менее важное отличие: сказка не связана ни с какими 
религиозными обрядами и поклонением ее героям. Всякий же, кто верит в миф, 
обязательно совершает какие-то обряды, и в этом, в частности, неумолимая связь 
мифа с религией. До поры до времени! До того времени, пока верующий не 
усомнится 
в правдивости сказания.
Что такое эхо?
Загадка. Непостижимое явление!
Как его объяснить? И рождается миф, по которому Эхо-это нимфа, 
поплатившаяся за свою болтливость. Она взяла на себя неблагодарную миссию 
отвлекать Геру разговорами, пока Зевс в горах любезничал с нимфами. И 
всесильной 
богине ни разу не удавалось поймать супруга с поличным. Поняв, что ее дурачат, 
владычица Олимпа изрекла: "Пусть навсегда умолкнет твой язык, который обманывал 

меня!"
И с тех пор Эхо обречена лишь откликаться на чужую речь, повторяя жалкие 
концы слов. (В Олимпии был даже выстроен портик, получивший название Портика 
Эхо: голос в нем повторялся до семи раз!)
Почему же никто не видел эту злосчастную нимфу? Оказывается, она 
превратилась в камень, иссохнув от безнадежной страсти к самовлюбленному 
Нарциссу. Правда, это была не единственная жертва надменного красавца: никого 
не 
любил он, кроме себя, многих нимф сделала несчастными его спесивая гордость. И, 

наконец, одна из отвергнутых прокляла его: "Пусть не ответит ему взаимностью 
тот, кого он полюбит!"
И Нарцисс влюбился - отчаянно, безумно и безнадежно. В свое собственное 
изображение. Он увидел себя в зеркале воды и с тех пор потерял покой. Сколько 
ни 
погружал он обе руки в волны, чтобы обнять себя, все было тщетно!
Он не ел, не пил, не спал, не в силах отойти от ручья, и таял буквально на 
глазах, пока, наконец, боги не послали ему спасительную смерть. А там, где 
склонилась его голова, вырос душистый белый цветок холодной, безнадежной 
красоты 
- нарцисс.
Первоначально миф о Нарциссе служил одной цели - объяснить происхождение 
этого цветка. Но отношение к мифам у греков постепенно менялось. Наивность 
древних сказаний становилась все более очевидной. И все чаще пытливые эллины 
искали в мифах ответа на совсем иные вопросы. Тот же миф о Нарциссе позднее 
рассматривался ими как своего рода приговор индивидуализму, созерцательному 
углублению в собственные переживания: красота для себя теряет всякий смысл и 
обречена на гибель.

ПРОПАЛА ЕВРОПА

Дочери финикийского царя Европе приснился странный сон: две женщины, две 
части света, яростно спорили из-за нее.
"Она родилась на моей земле, я воспитала ее", - утверждала одна. Ее звали 
Азией-в честь жены титана Прометея.
"Нет, ее именем будут называть меня", - возражала вторая, безымянная.
Царевна в тревоге пробудилась: шутка ли - ее имя хотят дать целому 
континенту! Обратилась она к отцу за советом, но ничего вразумительного от него 

не услышала.