некий незнакомец. Показался он им высоким и храбрым, а ехал он на прекрасном 
коне, и никто из них раньше не видал подобного ему ни ростом, ни поступью. 
Одеяние незнакомца также превосходило все, до этого ими виденное. И вот вскоре 
поравнялись они и обменялись приветствиями. Обратился Принц к незнакомцу:

– Отважный человек, — сказал он, — продай ты мне своего великолепного рысака 
вместе со сбруей, со всем твоим оружием и с одеждой, ибо не пристало 
простолюдину одному владеть всем этим. А я отдам тебе взамен моего коня и все 
мое платье, да прибавлю к тому еще серебряных эйриров
46
, чтоб ты не остался в накладе. Незнакомец ответил ему:

– Не хочу я менять ни коня своего на твоего, ни сбрую. Да будет доволен каждый 
из нас тем, что имеет.
Принц сказал:
– Ежели не желаешь ты продать или поменяться добром, тогда придется тебе 
расстаться со всем по неволе.
Он ответил:
– Хоть и отбираешь ты сейчас у меня мою сбрую, но это еще не значит, что 
тщеславие и жадность твои будут удовлетворены. Да и не отдал бы я своего по 
собственной воле, но не могу один противиться вам тринадцати.
Стащили они его с лошади, сорвали с него одеяния, а взамен дали те, что 
принадлежали их господину. Не сопротивлялся незнакомец. Расстались они на этом, 
и поскакали каждый своей дорогой.

Один из людей Принца — тот, что был мудрейшим из них — стал думать о том, что 
произошло. Он владел диво-камнем, который, если посмотреть в него, показывал 
все как есть, не давая обмануть взгляд. Взял он этот камень и посмотрел в него, 
потому как подозревал, что видится им все совсем иначе, чем оно есть на самом 
деле. И тут увидел он, что и впрямь странно все обернулось: в действительности 
скачет его господин на вязанке хвороста, которая связана ивовыми прутьями и 
тряпичными обрывками, а всем кажется, что это прекраснейший жеребец с 
великолепнейшей уздечкой и прочей сбруей. И вот стал он подзывать к себе людей, 
чтобы всем показать подвох, который они не видят, и чтоб поняли они, что 
происходит. Каждому дал он посмотреть в свой камень, и все они увидели одно и 
то же. Тогда рассказывали они обо всем своему господину и дали ему самому в том 
убедиться. Разгневался он несказанно и велел тотчас погнаться за подлым 
чародеем
47
, ибо тот был еще не далеко. Сделали его люди, как было приказано, схватили 
незнакомца и привели его к Принцу связанным. Тогда обвинил его Принц в том, что 
чародей обманом заполучил его имущество. Но Перусь (а это был он) отрицал это, 
говоря, что никогда и не просил его чем-либо меняться, и еще сказал, что это 
Принцевы собственные тщеславие и жадность обрекли его на такой позор и ослепили 
его разум, а потому и расплачиваться за свою глупость должен он сам; себя же 
Перусь объявил ни в чем не виновным.


Уехал Принц домой вместе со связанным Перу-сем и вознамерился казнить его. 
Собрал он множество народу. Устроили они судилище на волноломе возле моря; люди 
же встали по всей дороге в ряд, чтоб не удалось ему бежать. И все считали, что 
Перусь заслуживает смерти за магию
48
и чародейства
49
. Когда на том и порешили, Перусь сказал:

– Какое-то время был я связан, но сейчас желаю стать свободным, но все же не 
прыгну в море, чтоб погубить себя.
И едва он это сказал, как уже сидит на волноломе без пут. Вслед за тем увидели 
люди, как он вытащил из своего подсумка маленький кусочек мела и стал рисовать 
на волноломе корабль со всей необходимой для плаванья оснасткой. Вдруг услышали 
все сильный грохот и шум на море, а посмотрев в ту сторону, увидели, что Перусь 
уже на корабле в море, поднял парус и поплыл восвояси.
Сейчас же расстанемся мы с обитателями сей земли и с Перусем. Будет еще о нем 
что поведать.


Краткое примечание

В этом втором рассказе о мастере Перусе епископ Скальхольтский обличает людскую 
жадность, высокомерие, глупость и самонадеянность. Что несколько необычно для 
церковника (хотя, впрочем, довольно обычно для исландского духовенства), 
орудием борьбы с вышеперечисленными пороками епископ избрал чародея. Несмотря 
на то, что литературный образ Перуся был, вероятно, взят им из некоего 
латинского источника, Перусь, усилиями Халльдорссона, приобрел весьма 
характерные черты исландского мага: он творит наваждение, чтоб сделать из 
зарвавшегося гордеца Принца жалкое посмешище, а когда его связывают, то, как и 
в первом рассказе, без труда избавляется от пут. Еще предводитель 
асов-небожителей Один похвалялся, что: