– Господин, – спросил Герайнт, – как мне поступить с рыцарем, карлик которого 
оскорбил служанку Гиневры? Что ты посоветуешь?
И он рассказал старику о безобразной сцене, разыгравшейся на его глазах.
– Даже не знаю, что тебе посоветовать, поскольку у тебя нет ни дамы, ни девушки,
 за которую ты мог бы сражаться. Но я готов дать тебе доспехи и своего коня, 
если ты решишь, что он лучше твоего.
– Да благословит тебя Господь! – воскликнул Герайнт. – Я привык к своему коню, 
а вот доспехи у тебя возьму. Что касается дамы сердца, то разреши, чтобы ею 
стала твоя дочь. И если завтра я останусь в живых, то буду любить ее всю жизнь.
– С удовольствием принимаю твое предложение, – ответил старик. – Раз ты так 
решил, то нужно подготовить коня и доспехи к завтрашнему утру. Ты должен быть 
на поле, когда Рыцарь Сокола отдаст своей даме сердца сокола и скажет ей, что 
сумеет защитить ее, если кто-то пожелает отобрать у нее эту гордую птицу. Вот 
почему тебе обязательно нужно в это время быть там, а мы трое отправимся с 
тобой.
Все обговорив, они легли спать.
Еще не рассвело, а они уже были на ногах и стали собираться. С рассветом все 
четверо были на лугу и наблюдали, как выехал Рыцарь Сокола и попросил свою даму 
сердца взять птицу.
– Не трогай птицу, – вмешался Герайнт, – поскольку здесь находится девушка, 
которая прекраснее и благороднее тебя, и у нее больше прав на сокола.
– Что ж, – сказал рыцарь, – если ты хочешь, чтобы сокол достался ей, выходи и 
сразись со мной.
Герайнт выехал на поле в тяжелых, ржавых доспехах, которые дал ему старик. Они 
съехались и сломали копья, и еще, и еще раз; сломались все копья, что им 
подавали. Когда удача была на стороне Рыцаря Сокола, громко радовались граф и 
его приближенные, а старик с женой и дочерью не скрывали печали. Когда ломались 
копья, то Герайнту их подавал старик, а Рыцарю Сокола карлик. Наконец старик, 
протягивая Герайнту копье, сказал:
– Это копье было при мне, когда меня посвящали в рыцари, и с тех пор оно не 
ломалось, и у него не затупилось острие.
Герайнт, поблагодарив старика, взял копье. В это время карлик поднес копье 
своему господину со словами:
– Это копье не хуже, чем у твоего противника, но не забывай, что еще ни один 
рыцарь не оказывал тебе такого сопротивления, как этот. Перед тобой достойный 
противник.
– Клянусь Богом, – воскликнул Герайнт, – теперь ему ничто не поможет, если 
только я сейчас не погибну.
Он пришпорил коня и, издав победный клич, с яростью кинулся на рыцаря. Герайнт 
с такой силой нанес удар в середину щита, что щит развалился, броня оказалась 
пробита, лопнула подпруга, и рыцарь свалился с коня вместе с седлом. Герайнт 
тут же спешился, обнажил меч и бросился на рыцаря, который уже успел встать и 
тоже обнажил меч. От их яростных ударов дождем сыпались искры, и вот уже кровь 
и пот стали застилать им глаза. И тут Герайнт, собрав последние силы, с такой 
яростью ударил противника по шлему, что шлем треснул, и меч рассек кожу, плоть 
и даже дошел до кости.
Рыцарь упал на колени, выронил меч и стал молить Герайнта о пощаде.
– Я искренне корю себя за излишнюю дерзость и гордыню и умоляю пощадить меня, 
чтобы у меня было время поговорить со священником и вверить себя Господу за мои 
грехи.
– Я пощажу тебя, но при одном условии, – сказал Герайнт. – Ты немедленно 
отправишься к Гиневре, жене Артура, и попросишь у нее прощения за оскорбление, 
которое твой карлик нанес ее служанке. Поклянись, что ты не спешишься, пока не 
явишься к Гиневре и не извинишься перед ней так, как это принято при дворе 
короля Артура.
– Я сделаю это с огромным удовольствием, но скажи мне, кто ты?
– Я Герайнт, сын Эрбина, а кто ты?

– Я Эдирн, сын Нудда.
[54]

Эдирн сел на коня и отправился ко двору Артура. Вместе с ним, плача и причитая, 
поехали дама, которую он любил больше всех на свете, и карлик.
Как только они уехали, к Герайнту подошел молодой граф с рыцарями, 
поприветствовал его и пригласил в замок.
– Я не могу пойти с вами, – сказал Герайнт, – поскольку отправлюсь туда, где 
провел прошлую ночь.
– Раз уж ты не можешь принять мое приглашение, то я прикажу, чтобы у тебя было 
всего в изобилии там, где ты будешь. Кроме того, я пришлю тебе бальзам, который 
залечит твои раны и снимет накопившуюся усталость.
– Благодарю тебя, – ответил Герайнт, – а теперь мне пора идти.
И Герайнт ушел вместе со старым графом Иниолом, его женой и дочерью. Когда они 
пришли во дворец, там уже были слуги молодого графа, которые успели застелить 
покои соломой и развести огонь. В скором времени все было приготовлено, и слуги 
молодого графа помогли Герайнту помыться. Затем прибыл молодой граф в 
сопровождении сорока благородных рыцарей из числа своих приближенных и 
участников турнира. Он пригласил Герайнта в зал отобедать.
– А где граф Иниол, его жена и дочь? – спросил Герайнт.
– Они в верхних покоях, переодеваются в платья, присланные графом, – ответил 
камергер графа.