– Это мои люди, – ответил Робин Гуд. – А тебе что за дело?
– Вероломный обманщик! – воскликнул монах и, немного помолчав, попросил, чтобы 
Робин Гуд оказал ему ответную любезность.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Робин Гуд.
– Ты три раза протрубил в рог, – ответил монах, – так позволь мне свистнуть три 
раза.
– О, с огромным удовольствием, – ответил Робин Гуд. – Никогда не прощу себе, 
если откажу тебе в столь малой просьбе.
Монах засунул пальцы в рот и свистнул три раза, да так пронзительно, что его 
свист отозвался эхом. Оно еще не успело стихнуть, как за спиной Робин Гуда и 
его приятелей появились пятьдесят три собаки. Шерсть на загривке у них стояла 
дыбом.
– Здесь по собаке на каждого твоего стрелка, – сказал монах, – и две для тебя.
– Это нечестная игра, – только и успел сказать Робин Гуд, очутившийся между 
двух собак – одна спереди, другая сзади.
Хотя собаки не смогли его укусить – его меч мог быстро расправиться с ними, – 
но плащ разорвали пополам.
Люди Робин Гуда начали так отчаянно отбиваться от собак, что у тех ярость 
поутихла, они отступили и только изредка лаяли. Маленький Джон отбивался 
особенно энергично, и монах, восхищенный его смелостью и ловкостью, спросил, 
как его зовут.
– Я скажу тебе правду, не солгу. Я тот, кого называют Маленький Джон, и заодно 
с Робин Гудом, который сражался сегодня с тобой пять часов, и, если ты не 
подчинишься ему, эта стрела найдет тебя.

Монах, понимая, что сила не на его стороне и ему не справиться со всеми, решил 
договориться с Робин Гудом, который выдвинул такие условия: монах должен 
покинуть долину источника и аббатство у источника, присоединиться к Робин Гуду 
и жить вместе с ними неподалеку от Ноттингема, где за каждую воскресную службу 
в течение года монах будет получать нобль,
[99]
а за службу в дни церковных праздников новую одежду.

Монах согласился на эти условия, и договор скрепили печатью.
Так благодаря смелости Робин Гуда и его стрелков монах был вынужден, наконец, 
подчиниться после семилетнего пребывания в долине источника, где никакая сила 
не была в состоянии поставить его на колени.
Монах Тук был единственным духовным лицом, с которым Робина связывали дружеские 
отношения. Обычно он обходился с церковниками так, как с епископом Херефордским,
 героем баллады, которую мы приводим в качестве примера подлинной истории о 
Робин Гуде, дошедшей до нас из 1245 года.
ПРИЕМ, ОКАЗАННЫЙ РОБИН ГУДОМ, МАЛЕНЬКИМ ДЖОНОМ И ИХ ПРИЯТЕЛЯМИ ЕПИСКОПУ 
ХЕРЕФОРДСКОМУ В ВЕСЕЛОМ БАРНСДЕЙЛЕ


Кто славу поет Робин Гуду,
Кто рыцарям, скачущим гордо,
А мы вам расскажем про золота груду
Епископа из Херефорда.


Это случилось в Барнсдейле, друзья,
В зеленом лесу королевском,
Куда наш епископ, наверное, зря
Явился со свитой так дерзко.


«Убью я оленя, – сказал Робин Гуд, —
Изжарим его понемногу,
И будет в охотку нам тягостный труд —
Епископа ждать у дороги».


Вот Робин с друзьями, одет пастухом,
Шестерка друзей – на подбор…
Но поп Херефордский явился верхом
И тычет перстами в костер.


«Как можно, – епископ кричит, – в постный день
Готовить в лесу угощенье?!
Злодейски убит королевский олень —
Последуют суд и отмщенье».


«Мы – пастухи, – отвечал Робин Гуд, —
Пасем мы овец и телят,
Дабы веселиться – не нужен нам суд,
Сойдет и олень короля».