Их шеи столь длинны, что кажется, будто мертвенно-бледные головы могут смотреть 
на все и внутрь всего с дьявольским и отвратительным удовольствием. Вурдалак, 
хотя и представлен в японском искусстве в образе трехлетнего ребенка, имеет 
красно-коричневые волосы, очень длинные уши и часто изображается поедающим 
почки мертвецов. Ужасное в японском искусстве усиливается до почти невыносимого,
 а существующая у японских художников концепция шествия привидений настолько 
жутка и зловеща, что не хотелось бы встретить их при ясном свете дня, а еще 
меньше – в ночи.

Сад Черепов

Изображение японским художником сада с соснами, каменными светильниками и 
озерами, окруженными азалиями, обычно невероятно красиво. Хиросигэ, как и 
многие японские художники, рисовал сады, покрытые свежевыпавшим снегом, но на 
одной из своих картин он изобразил, как снег превращается в груды черепов, 
позаимствовав эту фантастическую концепцию из «Хэйкэ-моногатари» («Повесть о 
доме Тайра»).
Не стоит думать, что, когда японский художник изображает каких-нибудь 
сверхъестественных существ или запечатлевает сцену из легенды, он 
ограничивается только мраком и ужасом. Естественно, что мрак и ужас 
изображаются с воодушевлением и драматизмом, но на многих японских 
произведениях искусства боги и богини Древней Японии написаны с изяществом и 
шармом.

Сон Росэя


(
по пьесе театра Но в переводе Б.Х. Чэмберлейна
)

Японские изделия часто украшены сценами из некоторых древних легенд. На 
некоторых цубах (гардах мечей) мы можем увидеть сосну, на ветвях которой сидят 
люди. Один человек держит знамя, а двое других играют на музыкальных 
инструментах. Существует изящная легенда, связанная с этим старым затейливым 
рисунком, и, хотя легенда эта китайского происхождения, она заслуживает 
упоминания в данной книге, так как это одна из тех фантастических китайских 
легенд, которые вплелись в японскую литературу и искусство и стали одной из 
любимых тем японских художников, любителей театра Но или лирических японских 
драм.

Когда-то, в древние времена, Росэй (
кит.
Лу-шэнь) добрался до бедного постоялого двора в Кантане (
кит.
Ханьдань) настолько изнуренный путешествием, что крепко заснул, лишь коснувшись 
головой подушки. Это была не обычная подушка, а «Волшебная Подушка Снов», и как 
только Росэй уснул, к нему пришел Посланник и сказал:

– Меня послал император из Ибара сообщить тебе, что его величество хочет 
оставить трон и поставить тебя на свое место. Соблаговоли войти в паланкин, 
ожидающий тебя, и носильщики быстро отнесут тебя в столицу.
Росэй, изумленный увиденным и услышанным, вошел в паланкин, «усыпанный 
драгоценными камнями, отливающими всеми цветами радуги», и его отнесли в 
удивительную страну, которую как нельзя лучше описывает следующий стих:


Оттого ли, что страна
Блещет дивной красотой, —
Сколько ни любуйся ей,
Не устанет жадный взор.
Оттого ль, что боги ей
Дали жизнь на земле, —
Люди свято чтут ее.
Вместе с небом и луной
Будет процветать она,
Лик являя божества.


Пер. А. Глускиной


Росэй оказался в волшебной стране, где Природа либо позабыла свои естественные 
законы, либо люди этой страны сотворили новые чудеса. На востоке находился 
серебряный холм, над которым светило золотое солнце, а на западе был золотой 
холм, над которым светила луна.


Весна и осень года не делили,
И в той бессмертной стороне чудес