Спи, мой родной, пока колокол в сумерках
Не приведет за собой звезды, груженные сном.
С этим сном ты проснешься
Среди радости и песен.


Ёнэ Ногути



Чудеса в японском искусстве

Среди других легенд есть история о Хидари Дзингоро, известном скульпторе, чьи 
шедевры оживали после окончания работы, что нам несколько напоминает легенду о 
Пигмалионе. Существуют и другие легенды, связанные с оживанием японских 
произведений искусства. К примеру, существует легенда о том, как неким 
крестьянам надоедало какое-то дикое животное, портящее их сады. В конце концов 
они обнаружили, что незваным гостем был огромный черный конь, который, когда 
они стали его преследовать, вдруг исчез в храме. Войдя в храм, крестьяне 
обнаружили рисунок художника Канасоки, на котором был изображен огромный черный 
жеребец, взмыленный от недавнего бега. Великий художник тут же пририсовал 
веревку, привязывающую животное к столбу, и с тех пор сады крестьян остаются 
нетронутыми.
Другая легенда сообщает, что однажды, когда великий художник Сэссю был 
маленьким, его в наказание за провинность бросили связанным в буддийский храм. 
Воспользовавшись вместо чернил обильно проливаемыми слезами и пальцем ноги как 
кистью, малыш сделал набросок, изобразив на полу нескольких крыс. Они тут же 
ожили и перегрызли веревку, связывающую их юного создателя.

Хокусай

В этой истории есть нечто большее, чем просто легенда, если верить словам 
знаменитого художника Хо-кусая, чьи «100 видов Фудзи» считаются прекраснейшим 
примером японской пейзажной живописи.
Он писал в предисловии к этому произведению: «В девяносто лет я проникну в 
тайну вещей, в сто я определенно постигну непостижимое, а когда мне исполнится 
сто десять лет, все, что бы я ни сделал, будь то хоть точка или линия, обретет 
жизнь».
Излишне говорить, что Хокусай не достиг возраста ста десяти лет. В свои 
последние часы он написал следующие строки:


Духом бесплотным
Лишь бы беспечно бродить
Летней равниной,


которые после его смерти были начертаны на его могильном камне.
С тонким чувством поэзии, столь характерным для японцев, «вечность» значила для 
Хокусая нескончаемое время для занятий своим любимым делом – совершенствовать, 
оживлять мазки своей удивительной кисти. Как в Древнем Египте, так и в Древней 
Японии загробная жизнь могла лишь означать настоящее счастье с периодическими 
визитами в этот мир, мир живых, и в такой концепции есть тонкий и почти 
трогательный парадокс, предполагающий, если можно так выразиться, непрерывное 
обременение Вечности свежими земными воспоминаниями. В обеих странах мы находим 
дух стремления к прежним человеческим страстям. В Египте душа возвращается 
через сохраненное для нее тело, а в Японии Праздник Мертвых, не раз описанный, 
предоставляет радостную возможность выйти из мира Эмма-О и совершить в середине 
июля трехдневный визит в Японию, видимо, страну более прекрасную, более дорогую 
сердцу, чем любое представление японцев о загробном мире. Но Хокусай, видимо, 
предполагает, что его визиты будут не только летом, но также и в другие времена 
года.
Один японский поэт писал:


Я навсегда запомню
Ту могилу в ночь дождливую,
Когда один на один
Встретил твою мертвую душу —
Голубоватый призрачный огонь!



Привидения и духи

Смотреть на изображенных на японской картине привидений, духов и других 
сверхъестественных существ почти так же страшно, как встретить их наяву. 
Привидения изображаются с длинными шеями, которые венчают ужасные злобные лица.