В эти лодочки и садятся уходящие духи. Любящие руки опускают хрупкие суденышки 
в реку, озеро или море. На носу каждой горит крошечный фонарик, тогда как с 
кормы поднимается бледно-голубой дымок благовоний. Фонари играют роль маленьких 
маяков, освещая душам умерших путь назад. В празднике Бон есть какое-то 
трогательное и печальное очарование. Нельзя сказать, что он уникален, поскольку 
в Индии есть подобный праздник под названием Шраддха. Но в Японии он отмечен 
более изысканной и запоминающейся красотой.
      Никто до сих пор не сумел окончательно установить происхождение тории, 
этих прекрасных ворот вникуда. Можно ли найти лучшую дверь для толпы 
странствующих душ? Можно ли найти более подходящее место для призрачных игр, 
чем японский сад с его прудами и мостиками в форме полумесяца, его каменными 
фонарями и дорожками, усыпанными серебристым песком? И можно ли придумать 
лучшее место для призрачных прогулок, чем Бесконечная улица, находящаяся совсем 
рядом с улицей Стариков? В следующем стихотворении Ногути Ёнэдзиро говорит о 
волшебстве японской ночи, одной из трех ночей, когда души приходят в мир за 
своими земными воспоминаниями:
      О ароматный фиолетовый ветер японской ночи!
      Убывающая луна похожа на сказочный золотой корабль,
      Она неспешно плывет сквозь море грез.
      (Я слушаю неслышимую музыку Красоты на лунном корабле,
      Я даже слышу шелест ее золотого платья.)
      Сотни фонарей в знак любви и мольбы
      Горят на улицах, подобно незабвенным воспоминаниям.
      О серебряная музыка женских деревянных гэта!
      Разве эти девушки — не маленькие призраки
      из глубины времен?
      Разве они вернулись сюда не затем, чтобы исполнить
      тысячу позабытых причуд?
      О причудливый мир японской ночи,
      Рожденной из старой любви и неисполненных желаний!
      Плачущая любовная песня японской ночи,
      Музыка сямисэна — музыка страсти и слез!
      О, долгий плач сердца во тьме среди любви!
      Праздник смеха
      Возможно, Праздник смеха — в некотором смысле самый старинный из всех 
японских праздников. В октябре процессия стариков направляется к одному из 
синтоистских храмов, неся на шестах две коробки, с апельсинами и хурмой. За 
ними следуют дети с этими же фруктами, насаженными на бамбуковые посохи. Как 
только предводитель процессии подходит к храму, он поворачивается к остальным и 
строит самую нелепую и смешную рожу, какую только можно представить, и вся 
толпа начинает смеяться. Это веселье берет начало в событиях, о которых 
рассказано в следующей легенде.
      В октябре боги раньше собирались в одном из больших храмов Идзумо, чтобы 
обсудить и привести в порядок любовные дела смертных. Все уже собрались, когда 
один из богов спросил:
      — А где же Мива?
      Все принялись искать его, но тщетно. А дело в том, что бог Мива был 
совершенно глухой и из-за своей глухоты перепутал день, назначенный для встречи 
богов в храме. Когда он пришел в Идзумо, все уже разошлись, и боги очень 
смеялись, узнав о причине его отсутствия. Их смех японцы и повторяют год за 
годом на Празднике смеха.
      Глава 2 ПЕСТРАЯ СМЕСЬ 
      Живые куклы. — Тории. — Зеркала. — Хидари Дзингоро. — Божественное 
зеркало. — Душа зеркала. — Веер. — Асагао. — Цветы и сады. — Символика цветов.
 — Праздник Бон. — Хризантема. — Призрак лотоса. — О чае и чайной церемонии. — 
Легенда о чайном листе. — Дарума. — Легенды в японском искусстве. — Миф и 
японская поэзия.
      Живые куклы
      Когда-то люди верили, что некоторые куклы могут оживать, обретая в своем 
тельце человеческую душу. Это поверье — отголосок древнего представления о том, 
что сильная любовь может оживить неодушевленный предмет, похожий на живое 
существо. В древней Японии куклы передавались по наследству от одного поколения 
к другому и иногда сохранялись в отличном состоянии на протяжении более сотни 
лет. Сто лет кукла проводила в детских руках, ее кормили, каждую ночь 
укладывали спать, постоянно ласкали и баюкали, и это, несомненно, порождало 
веру в чудеса в поэтическом воображении счастливого и по-детски невинного 
народа.
      Куклу-девочку называют О-Току-сан, а куклу-мальчика — Токутаро-сан. 
Существовало поверье, что, если плохо обращаться с такой куклой или как-либо 
обидеть ее, она станет плакать и злиться и принесет несчастье своим хозяевам. У 
этих кукол есть также много других сверхъестественных способностей.
      Давным-давно в одной семье была кукла, почитаемая почти так же, как и 
богиня Кисимодзин, которой японские жены возносят молитвы с просьбой даровать 
им ребенка. Эту куклу попросила на время одна бездетная супружеская пара. 
Супруги надели на нее новую одежду и очень заботились о кукле, уверенные, что у 
нее есть душа и что она обязательно поможет им родить ребенка. Легенда говорит 
о том, что кукла была настолько живой, что, когда в доме начался пожар, она со 
всех ног бросилась наружу, спасая свою жизнь!
      Место упокоения кукол
      Что же происходит с японской куклой, когда после долгих и счастливых лет