Но женщина продолжала плакать, пряча от него лицо за длинным рукавом 
своего фурисодэ22,
     — ОЙочу, — сказал снова купец так кротко и ласково, как только умел, — 
пожалуйста, пожалуйста, выслушайте меня… Это совсем не подходящее место для 
дамы в такое время. Не плачьте, я умоляю Вас, скажите лучше, чем я могу помочь 
Вам.
     Медленно она выпрямилась, все еще отвернувшись и продолжая страдать, 
всхлипывая и стеная, прикрывшись рукавом. Он слегка прикоснулся к ее плечу и 
снова произнес:
     — ОЙочу! 0Йочу, 0Йочу… обратите ко мне лицо всего на один миг…
     Тут женщина повернулась, опустила рукав, а ладонью медленно провела по 
лицу сверху вниз; и человек увидел, что у нее не было ни глаз, ни носа, ни рта…
     Он вскрикнул и бросился прочь.
     Пожилой купец все бежал и бежал вверх и вверх по Киино Куницака, и перед 
ним были пустота и мрак. А он не мог решиться ни остановиться, ни посмотреть 
назад. Наконец, показалась какаято искорка, так далеко, что была похожа на 
неверный блеск светлячка, но она придала человеку силы, и он направился в ее 
сторону. Этот огонек оказался одиноким фонарем бродячего продавца собы23, 
расположившегося со своим лотком и навесом возле обочины. Однако после 
случившегося любой свет и общество любого человека были хороши. Купец, 
задыхаясь, свалился мешком у ног продавца собы, крича:
     — Ааа… аа„.ааа!
     — Коре! Коре24! — грубым голосом воскликнул тот. — Эй ты, что с тобой 
случилось? Тебя ктонибудь обидел? Ограбил?
     — Нет, никто не грабил, не обижал, — прохрипел несчастный, — однако …аа! 
…ааа!
     — Только попугали тебя, да? — спросил разносчик неприязненно. — 
Разбойники?
     — Не разбойники, нет, — простонал купец. И добавил: — Я видел… я видел 
женщину, там у рва, и она показала мне… Аа! Я не в силах рассказать тебе, что 
она мне показала!
     — Хе! А не было ли то, что она тебе показала, похожим на это? — воскликнул 
продавец собы и медленно провел ладонью по своему лицу сверху вниз, превращая 
его в нечто похожее на ужасное огромное лиловое яйцо,
     И свет померк в глазах у купца.
     
ЮккиОнна
     
     В одной деревне в провинции Мусаси жили два дровосека: Мосаку и Минокичи. 
В то время Мосаку был уже старым человеком, а Минокичи, его подмастерье, был 
юношей восемнадцати лет от роду. Каждый день они вместе шли в лес, который 
находился примерно в полутора ри от их деревни. Как раз по середине пути 
протекала река — широкая и быстрая. Говорили, что в давние времена через нее 
был переброшен мост, но один особенно высокий паводок его снес, а все попытки 
построить новый не увенчались успехом. Когда весной вода поднималась, ничто не 
могло устоять перед ее бурным напором. Люди отказались от тщетных усилий и на 
месте старого моста устроили обыкновенную лодочную переправу.
     Однажды очень холодным зимним вечером Мосаку и Минокичи, будучи на пути 
домой, были застигнуты сильной снежной бурей. С трудом они все же добрались до 
переправы, но тут обнаружили, что лодочник куда — то ушел, оставив лодку на 
другой стороне реки. Перебраться через нее вплавь нечего было и думать, поэтому 
дровосеки нашли себе убежище от непогоды в шалаше перевозчика, считая себя 
счастливыми уже потому, что вообще смогли найти хоть какоето укрытие. В шалаше 
не было не только жаровни, но даже просто места, где развести огонь. Внутри на 
полу с трудом помещались всего две циновки. Окна не было, и свет проникал через 
наполовину оторванную дверь. Крестьяне, как смогли, привязали ее, закрыв вход, 
и легли отдыхать, накрывшись своими соломенными плащами. Поначалу холод не 
слишком донимал их, и они подумали, что вьюга скоро кончится. Старик заснул 
почти сразу, но Минокичи долго еще лежал бодрствуя, вслушиваясь в завывание 
ветра и нескончаемый шелест снега. Река шумела, а их шалаш качался и скрипел, 
как джонка в разыгравшемся море. Было похоже, что буря разошлась не на шутку. 
Воздух с каждой минутой становился все холоднее и холоднее. Он пробрался под 
плащ юноши, и тот начал дрожать. Но постепенно усталость взяла свое, и он тоже 
уснул.
     Пробуждение было внезапным и неприятным. Снег хлестал в лицо молодого 
человека. Дверь шалаша была сорвана, и вдруг в снежных отблесках Минокичи 
увидел рядом с собой женщину во всем белом. Она, склонясь над Мосаку, дула ему 
в лицо, при этом ее дыхание было похоже на блестящий белый туман. Затем она 
повернулась к Минокичи и наклонилась над ним. От страха он попытался закричать, 
но не смог издать ни звука. А белая женщина все склонялась над ним: ниже и ниже,
 пока ее лицо почти не коснулось его собственного. И хотя глаза неожиданной 
гостьи приводили в ужас, Минокичи заметил, как она красива и грациозна. 
Некоторое время женщина в упор смотрела на него, потом улыбнулась и прошептала:
     — Я собиралась поступить с тобой так же, как с тем стариком. Но мне не 
побороть чувство жалости к тебе: уж больно ты молод. К тому же ты симпатичный 
парень, Минокичи, поэтому я не причиню тебе вреда… сейчас. Но если когданибудь 
ты скажешь кому угодно, хоть своей матери, о том, что ты видел этой ночью, я 
узнаю об этом, приду и убью тебя. Запомни, что я тебе сказала!
     С этими словами она отвернулась от него, выпрямилась и выскользнула в 
дверное отверстие. Тотчас юноша почувствовал, что снова может двигаться и