ОСоно перенесены в храм.
     Но ночью она появилась опять, как и накануне остановившись перед тонсу. 
Следующей ночью произошло то же самое, как и следующей, и каждой ночью после 
следующей. Дом стал домом, где живет страх.
     Свекрови ОСоно пришлось снова идти в храм. Там она рассказала обо всем 
случившемся его настоятелю, очень старому человеку, и попросила совета. Этот 
образованный глава священников по имени Дайген Ошё выслушал перепуганную 
женщину и сказал:
     — В комнате, в самом тонсу или около него, должно находиться нечто, о чем 
беспокоится душа умершей ОСоно.
     — Но мы полностью опустошили все ящики, — ответила старая женщина, — в 
тонсу ничего не осталось.
     — Хорошо, — промолвил Дайген Ошё, — сегодня вечером я сам приду в ваш дом, 
поднимусь в ту комнату и посмотрю, что можно сделать для вас и для нее. Но ты 
должна отдать распоряжение, чтобы ни один человек из домашних не смел войти 
туда, пока я не позову.
     После захода солнца старый священник постучался в дом Нагарайи. Его 
провели наверх, где он остался один, читая священные сутры18. Но ничего не 
произошло вплоть до Часа Крысы19. Когда же он наступил, перед тонсу бесшумно 
возникло очертание фигуры женщины. Ее лицо было очень печально, а взгляд 
прикован к тонсу.
     Настоятель храма произнес священную формулу, предписанную в таких случаях, 
и обратился к фигуре, употребив ее каймиё20:
     — Я пришел сюда с целью тебе помочь. Может быть, в этих ящиках тонсу 
находится некий предмет, насчет которого у тебя есть основания для 
беспокойства? Могу я попытаться найти его для тебя?
     Тень, как показалось, сделала утвердительный знак легким движением головы, 
и священник, поднявшись, выдвинул верхний ящик. Он был пуст. Следующий. Тоже 
пуст. Таким же образом были выдвинуты третий и четвертый ящики, внимательно 
изучено пространство за ними и между ними, тщательно проверена вся внутренность 
предмета. Ничего. А колеблющаяся фигура все так же стояла с грустным лицом и 
глазами, прикованными к тонсу.
     — Чего же она добивается? — подумал священник.
     Вдруг его осенило, что можно спрятать чтолибо плоское под листами тонкой 
рисовой бумаги, устилающей дно ящиков. Опять первый ящик — ничего. Второй и 
третий — ничего. Четвертый, самый нижний ящик. Здесь, в самом дальнем углу, под 
бумагой лежало письмо. Дайген Ошё вынул его и, показывая духу ОСоно, спросил:
     — Не изза этого ли ты так беспокоилась?
     Призрак женщины повернулся к нему. Взгляд остановился на письме.
     — Сжечь его по твоему желанию? — спросил священник. Фигура женщины 
склонилась перед ним.
     — Оно будет сожжено в храме этим же утром, — пообещал священник, — и никто 
его не прочтет, кроме меня самого.
     Призрак улыбнулся и исчез.
     Уже занималась заря, когда Дайген Ошё спустился вниз. Семья, похоже, так и 
не ложилась спать этой ночью. Все с нетерпением ждали результатов.
     — Вам нечего больше беспокоиться, — сказал им настоятель, — она больше не 
появится.
     Письмо было уничтожено. Это было старое любовное послание, адресованное 
девушке еще во время ее пребывания в Киото.
     Но только сам священник знал, что в нем было написано, и тайна умерла 
вместе с ним.
     
Муйина
     
     В старом Токио, близ дороги Акасаки, когдато существовал обширный, слегка 
покатый пустырь, который назывался Киино Куницака, что означает Склон Провинции 
Кии, почему он так назывался, уже никто не помнит. С одной стороны пустыря 
можно было увидеть старинный ров: глубокий и очень широкий, с крутыми зелеными 
берегами, поднимающимися до самых садов, а с другой стороны, за дорогой, до сих 
пор возвышаются длинные и величественные стены императорского дворца. До того 
времени, когда изобрели уличные фонари эта местность была чрезвычайно темна и 
безлюдна. После захода солнца припозднившиеся пешеходы не рисковали пересекать 
Киино Куницака в одиночестве, предпочитая делать крюк в целый ри. И все это 
потому, что здесь, во мраке, имело обыкновение появляться Муйина.
     Последним человеком, который видел это существо, был пожилой купец из 
квартала Киобаси. Он умер лет сто назад, но рассказал эту историю своему сыну, 
а тот своему, и таким образом она дожила до наших дней. Случилось же вот что.
     Однажды ночью, в довольно поздний час, купец очень спешил домой и поэтому 
отважился пойти напрямик через пустырь. Когда примерно половина опасного пути 
осталась позади, он заметил женщину, припавшую к земле около рва. Она была 
абсолютно одна и, похоже, горько плакала. Купцу подумалось, что бедняжка 
собирается утопиться, и он остановился и после минутного колебания направился к 
воде с целью както успокоить несчастную. Она оказалась хрупкой, изящной и 
красиво одетой, а ее волосы были причесанны на манер молодой девушки из хорошей 
семьи.
     ОЙочу21! — воскликнул он, приближаясь. — ОЙочу! Не надо так плакать! 
Скажите мне, что Вас беспокоит, и если существует пусть малая возможность Вам 
помочь, я помогу Вам. Я действительно буду рад чтонибудь сделать для Вас.
     Он в самом деле хотел ей помочь, так как был очень добрым человеком.