из огромного камня.
     После смерти жены Акиносуке почувствовал такие пустоту, горе и одиночество,
 что жизнь для него потеряла всякий смысл.
     Прошли тягостные дни официального траура, и на Райсю прибыл сиша47 из 
дворца Токоё. Он передал губернатору послание с высочайшими соболезнованиями, а 
после этого сказал:
     — Вот слова, которые наш Высокий Господин, наш Император Токоё приказал 
мне передать лично Вам: «Теперь Мы посылаем тебя назад в твою страну и к твоим 
людям. Что касается семерых твоих детей, то они внуки и внучки Императора, 
который о них позаботится. Таким образом, ты можешь о них не беспокоиться».
     Получив это распоряжение, Акиносуке покорно стал готовиться к своему 
отбытию. Он привел в порядок все свои дела, дал наставления советникам и 
чиновникам, попрощался с добрыми островитянами. Наконец настал день отплытия, и 
в сопровождении толпы людей бывший губернатор прибыл в порт, где взошел на 
специально для него присланный корабль. Судно не спеша развернулось и вышло в 
голубое море, распростертое под голубым небом. Вскоре очертания острова Райсю 
стали тоже голубыми, потом серыми и, наконец, вовсе исчезли…
     …А Акиносуке неожиданно проснулся под кедром в своем собственном саду!..
     Какойто момент он был оглушен и поражен. Ведь он не был здесь более 
двадцати лет. Но тут он увидел своих двух приятелей, все также сидящих около 
него, весело болтающих и выпивающих. Мията дико уставился на них и громко 
воскликнул:
     — Как странно!
     — Акиносуке, должно быть, видел сон, — смеясь заметил один из друзей. — 
Что ты видел во сне, сосед? Чтонибудь странное? — спросил второй.
     И Акиносуке пересказал им сон, который длился двадцать лет и три года в 
стране Токоё, на острове Райсю. Друзья же были поражены, потому что в 
действительности гёши спал не более нескольких минут.
     Один из них сказал:
     — В самом деле ты видел во сне странные вещи. Но пока ты дремал, мы тоже 
наблюдали нечто удивительное. Около твоего лица порхала маленькая желтая 
бабочка. Потом она села на землю рядом с тобой, со стороны дерева, и почти 
сразу же, как она села, изпод земли выскочил большойбольшой муравей, схватил 
ее и потащил вниз, в свою нору. Но перед тем как ты проснулся, мы увидели, что 
та же самая бабочка вылезла из муравьиного гнезда и запорхала перед твоим лицом 
как и прежде. Но вдруг она неожиданно исчезла. Мы так и не заметили, куда она 
делась.
     — Возможно, это была душа Акиносуке, — сказал другой гёши. — Мне кажется, 
я видел, как она влетела в его рот…
     — Хорошо, — отозвался первый, — но даже если та бабочка была душой Мияты, 
этот факт все равно не объясняет его волшебного сна.
     — Его могут объяснить муравьи, — возразил второй сосед. — Муравьи очень 
странные существа, возможно, даже демоны… Тем более что под этим старым кедром 
находится их гнездо.
     — Давайте посмотрим! — воскликнул Акиносуке, сильно взволнованный этим 
предположением.
     Он поднялся и поспешил за лопатами…
     Земля вокруг кедра и между его корнями оказалась взрыхленной самым 
удивительным образом колонией муравьев. Когда верхний пласт почвы был снят, 
показались их крошечные постройки из соломы, глины и стеблей травы, отдаленно 
напоминающие улицы города. В центре одного строения, относительно более 
солидных размеров, чем остальные, люди обнаружили стаю этих изобретательных 
насекомых, окруживших тело очень крупного муравья с желтыми боками и длинной 
черной головой.
     — О! Да это же император из моего сна! — закричал Акиносуке. — А эта 
большая постройка — дворец Токоё! Как необычно! В таком случае и Райсю должен 
лежать на югозапад отсюда, налево от того толстого корня… Ну да, вот он! Как 
странно! Теперь я уверен, что отыщу холм Ханриэке и могилу принцессы.
     Он копал и копал, переворачивая землю, и наконец увидел маленький холмик, 
на вершине которого лежал камешек, своей формой напоминающий буддийское 
надгробие. А под ним он обнаружил зарытое в глину мертвое тело муравьиной самки.

     Друзья помолчали и осторожно засыпали муравьиные владения землей.
     
РикиБака
     
     Его имя было Рики48, но народ прозвал парня РикиБака — РикиДурачок, 
потому что с рождения он находился в состоянии детства. По этой же причине все 
были добры к нему и не злились, даже если он, рискуя поджечь дом, клал горящую 
щепку на матерчатую сетку от мошкары и хлопал в ладоши от радости при виде 
занимающегося пламени.
     В шестнадцать лет РикиБака был высоким сильным юношей, но по уму он 
навсегда оставался в счастливом возрасте примерно двух лет и продолжал играть 
только с самыми маленькими детьми. Дети постарше, от четырех до семи лет, не 
брали его в свою компанию, потому что он никак не мог научиться их играм и 
песням. Его любимой игрушкой была метла на длинной ручке, которую он 
использовал как деревянную лошадку. Часами он мог скакать на этой метле вверх и 
вниз по склону напротив своего дома, смеясь при этом заразительным звонким 
смехом.
     Однажды вечером он расшумелся больше обыкновенного. Вышел сосед — его