он обитает в небесном (или облачном) дворце с золотыми воротами, его окружают 
божественные военные и гражданские сановники, ему подвластны не только боги и 
духи, но и князья преисподней во главе с бодхисаттвой Дицзанваном.
[99]





«Один поставишь ногу на голову Ао». Китайская народная картина из коллекции 
академика В. М. Алексеева.
На лубке изображена небесная дева сяньнюй с персиком бессмертия в руке. 
Выражение «поставить ногу на голову Ао» означало победить на экзаменах. Ступени 
перед троном императора украшались резными изображениями черепахи Ао, а 
представлявшиеся императору победители экзаменов вставали, таким образом, на 
голову черепахи.


Бога-повелителя севера Сюяньтяня (или Сюаньу) почитали прежде всего как 
победителя демонов, который, согласно одному сюжету, всего за неделю по 
поручению Юйди избавил Поднебесную от демонов и бесов. Его называли «Темным 
богом», ибо он олицетворял собой северный небосвод, имевший, как считалось, 
черный цвет с красным оттенком.
Усмирителем демонов провозглашали и бога войны Гуаньди, однако своей славой и 
популярностью это божество обязано не столько ратным подвигам, сколько 
непоколебимому следованию нормам конфуцианской морали. Кроме того, культ 
Гуаньди — ярчайший пример обожествления реального исторического лица; в 
средневековом Китае подобное обожествление сделалось едва ли не повседневной 
практикой (по саркастическому замечанию французского синолога А. Масперо, почти 
каждый китайский бог — это в прошлом человек, обожествленный покойник).
В романе Ло Гуань-чжуна «Троецарствие» о «прототипе» Гуаньди — полководце III 
века Гуань Юе — говорится:


Вдруг Гуань Юй прилетел на помощь, как гроза.
В руках его кованый меч сияет, как иней на солнце.
Халат в попугаях цветных взвивается, как мотылек.
Где конь его ступит ногой, там духи и демоны стонут,

И гнев его мог остудить лишь вражеской крови поток.
[100]




Исторический Гуань Юй был знаменит тем, что, даже попав в плен и будучи 
приговорен к смерти, не отрекся от своего друга Лю Бэя, которому принес клятву 
на верность. Как пишет Л. С. Васильев, «эта легендарная верность и честность, 
вкупе с другими традиционными конфуцианскими добродетелями, приписанными молвой 
Гуань Юю, получили со временем широкую известность в народе… Императоры 
различных династий, принимая во внимание именно его конфуцианские, а отнюдь не 
военные, доблести, жаловали ему один за другим почетные титулы, пока наконец в 
1594 году он не был удостоен высочайшего в стране титула
ди
(„государь“),
[101]
звания „Помощник Неба, защитник государства“ и деификации в качестве бога войны 
Гуаньди».

Хотя Гуаньди считался богом войны, как и положено обожествленному полководцу, 
среди его «обязанностей» преобладали мирные занятия. Этого бога почитали как 
покровителя литературы (по преданию, Гуань Юй любил перечитывать хронику «Весны 
и осени»), как защитника торговли и богатства, даже как подателя сыновей. Эти 
сугубо гражданские «обязанности» бога-воителя, вероятно, объяснялись тем, что в 
Китае — в отличие, скажем, от Японии или Европы — престиж гражданского 
чиновника был намного выше престижа военного. Впрочем, возможно и другое 
толкование: в китайской небесной иерархии, по образу и подобию иерархии земной, 
каждую чиновничью должность занимали одновременно два подданных Небесного 
императора — чиновник военный и чиновник гражданский. Именно таким военным 
чиновником и был Гуаньди — во всяком случае, как бог богатства, что 
подтверждается существованием в китайской мифологии его гражданского «альтер 
эго» — божества достатка Биганя.
В эпоху Цин Гуаньди стал, пожалуй, самым популярным божеством народного 
пантеона, храмы, посвященные ему, строились по всей стране, а в деревенских 
кумирнях, где обычно ставили на алтарях таблички с именами наиболее важных, по 
мнению крестьян, божеств-заступников, имя Гуаньди практически всегда 
соседствовало с именами Конфуция, Лаоцзы и Гуаньинь. О популярности этого бога 
говорит и тот факт, что среди китайских буддистов ходило предание о приобщении 
Гуаньди к «четырем благородным истинам», а даосы, с легкостью презрев очевидный 
анахронизм, сложили легенду о победе Гуаньди и воинства Пяти священных пиков (У