Тем не менее в конечном счете сангха в Китае оказалась полностью подконтрольной 
государству, регламентировавшему все стороны ее деятельности, включая признание 
того или иного человека монашествующим (иногда для этого даже требовался 
экзамен на знание основных сутр) и регулирование численности монашества».
Третье основное направление буддизма — Ваджраяна («Алмазная колесница»), или 
тантрический буддизм, — осталось в Китае практически неизвестным, во всяком 
случае, не получило широкого распространения, несмотря на перевод в XI столетии 
основных тантрических текстов. При этом нельзя не заметить того влияния, какое 
тантрический буддизм оказал на иконографию буддизма китайского — и не только 
буддизма. Мифология Ваджраяны включает множество сюжетов, связанных с 
полулегендарными персонажами — великими гуру (духовными наставниками), 
основателями монастырей и т. д. В этом Ваджраяна близка даосизму с его культом 
бессмертных, поэтому на поздних изображениях даосских святых нередко 
встречаются тантрические символы и эмблемы.

Успешная «акклиматизация» буддизма в Китае, по словам В. В. Малявина, 
объясняется тем, что «индийская религия принесла в Срединную империю не просто 
те или иные идеи и образы, а духовный опыт, в котором абсолютное знание 
сливается с безграничной любовью. Буддизм предложил китайцам сразу высшую 
истину (цзун чжи) и незыблемое основание моральной жизни. Более того, 
буддийский идеал представал не только аналогом, но и альтернативой китайской 
мудрости. В лоне цивилизации, воздвигнутой на принципе иерархии и вообще не 
знавшей идеи абсолютного равенства людей, буддизм довольно скоро освободился от 
присущей ему поначалу идеи иерархии святости. Внутри культуры, которая 
акцентировала рациональный самоконтроль в ритуале и не требовала заполнять 
верой предписываемую ею „почтительную равноудаленность“ людей от богов, буддизм 
утверждал неистовство веры — вплоть до религиозных самоубийств. Важнейшие 
достижения китайского буддизма — это, без сомнения, доктрины „внезапного 
просветления“ и „поминания Будды“ (см. ниже о буддийских сектах. —
Ред.).
Перед нами сугубо китайские формы буддизма, однако исконно китайская традиция 
ничего подобного не знала. Надо признать, что движущим импульсом „китаизации“ 
буддизма были силы не только и даже не столько взаимного притяжения, сколько 
взаимного отталкивания и что иностранная вера была в той мере китайской, в 
какой она была как бы негативным слепком китайской традиции, своего рода 
китайским отрицанием китайского. Распространение буддизма привело к переоценке 
китайской традиции в свете противостояния „явленного“ и „сокровенного“ смысла 
последней: отличие буддизма от китайских учений, все очевидные признаки его 
чужеземного происхождения стали выдаваться китайскими буддистами за достоверные 
свидетельства его глубинного родства с китайской мудростью». В итоге в Китае 
сложилась система трех учений, или трех религий (сань цзяо), в которой все 
принципиальные различия между конфуцианством, даосизмом и буддизмом уже 
истолковывались как признаки их «глубинного» единства.


Буддизм оказал значительное влияние на китайское сознание и китайский образ 
жизни в целом; разумеется, это влияние не могло не затронуть и мифологию. 
Прежде всего буддийское влияние затронуло мифологические представления китайцев 
о мироздании. В архаическом Китае картина мира была трехуровневой — небо, земля 
и подземный мир; во всяком случае, именно такое деление изображают рисунки на 
шелковых полотнищах из Мавандуя (II в. до н. э.). Позднее, в основном 
стараниями даосов, мироздание «среднего уровня» — земли — расширилось по 
горизонтали (чудесный остров Пэнлай и другие острова-горы), а небесная сфера 
«раздробилась» на несколько слоев, отличавшихся друг от друга степенью святости.
 Буддизм же привнес в китайскую традицию представление о подземном аде, 
неразрывно связанное с учением о карме.
Карма есть воздаяние за совершенные при жизни поступки. Она может быть 
благоприятной — и тогда в последующих перерождениях душу ожидают относительно 
«благие» воплощения («относительно» — поскольку все воплощения происходят в 
сансаре, обители страданий). Неблагоприятная же карма означает усугубление 
мучений в грядущих воплощениях — например, рождение не человеком, а животным 
или, пуще того, злым духом. Чем хуже карма, тем длиннее путь до нирваны — 
избавления от сансары.




Загробный суд и адские муки. Народный лубок (XX в.).


Это учение радикально изменило парадигму китайского мифологического мышления. 
До распространения буддизма у китайцев не существовало концепции посмертного 
воздаяния: считалось, что души наиболее выдающихся людей (или сами эти люди, 
еще при жизни) возносятся на небеса, а души прочих уходят после смерти в 
обитель духов, каковая есть также обитель душ предков, и пребывают там заодно с 
предыдущими поколениями и легендарными прародителями рода людского. Буддизм 
перенес на китайскую почву представление о загробном суде, который вершится в 
подземном чистилище — диюй. На загробный суд попадают все души умерших — и 
простых людей, и знатных, и даже императоров, — и каждой из них назначается 
наказание и местопребывание в зависимости от ее кармы.