Сюаньцзана (VII в.), одного из героев романа «Путешествие на Запад», оказались 
невостребованными.
Из двух основных направлений буддизма — Хинаяны и Махаяны — в Китае «прижилась» 
и затем распространилась на другие страны Дальнего Востока именно Махаяна. 
Принципиальное различие между двумя этими направлениями заключается в том, что 
Хинаяна («Малая колесница», иначе Тхеравада — «Путь старших») учит о 
возможности достижения просветления только для монахов, избавившихся от оков 
сансары собственными усилиями (архатов); Махаяна же («Большая колесница») 
утверждает, что просветление доступно любому человеку, не только монаху, но и 
мирянину, смысл жизни которого — благими поступками достичь состояния 
бодхисаттвы. В отличие от архатов, уходящих в нирвану, бодхисаттвы остаются 
среди людей, чтобы помочь другим обрести спасение, «взойти на Большую 
колесницу». По замечанию Л. С. Васильева, «если в Хинаяне главной целью каждого 
верующего было приблизиться к состоянию будды индивидуально (так сказать, 
каждый сам себе будда), то Махаяна ввела в обиход представление о бодхисаттве, 
от которого до будды, до спасения, лишь один последний шаг. Тому, кто достиг 
состояния бодхисаттвы, спасение практически обеспечено. Однако бодхисаттвы 
остаются в этом своем статусе и не погружаются в нирвану, не делают последнего 
шага к своему спасению. Это объясняется их альтруистическими побуждениями». 
Хинаяна требует отречения от мира, Махаяна же учит, что в этом нет 
необходимости, достаточно просто верить в возможность спасения. Вероятно, 
именно возможность «спасения для всех» привлекла первых китайских буддистов в 
Махаяне, поскольку она вполне согласовывалась с конфуцианским идеалом 
«совершенномудрого» и даосскими поисками бессмертия, то есть соответствовала 
устоявшемуся мировоззрению.
Впрочем, Хинаяна тоже пользовалась в Китае определенной популярностью, тем 
более что по хронологии разделение «изначального» буддизма на Хинаяну и Махаяну 
и проникновение учения Будды в Китай приблизительно совпадали. Среди первых 
переведенных буддийских текстов имелось достаточное количество «хинаянистских», 
в результате чего китайский буддизм, окончательно оформившись, приобрел — если 
рассуждать исключительно в рамках доктрины этого вероучения — «совокупный» 
характер с сильным уклоном в Махаяну.
В своем первоначальном виде буддизм на китайской почве просуществовал недолго, 
причем «китаизации» подверглась как теоретическая, так и практическая его 
сторона. Как писал Е. А. Торчинов, «в китайском обществе не было никаких 
аналогов института монашества, поэтому буддийские монахи обвинялись в нарушении 
не только основополагающих норм культуры и морали, но и вселенского, 
универсального порядка. Придерживаясь принципа безбрачия и меняя при постриге 
имя, монах, с китайской точки зрения, отрекался от своих предков, отказываясь 
от служения им и от продолжения рода. Это считалось аморальным деянием. Кроме 
того, поскольку само существование космоса обусловлено соединением полярных 
принципов Инь и Ян, их „браком“, а буддизм призывает к безбрачию, следовательно,
 он выступает против должного миропорядка и достоин осуждения.

Буддийский монашеский устав требовал от монаха полного отказа от собственности 
и проживания за счет милостыни, что было вполне естественным в индийских 
условиях. В Китае это давало повод для резких обвинений членов сангхи 
(монашеской общины. —
Ред.)
в тунеядстве и безделье. А подобные обвинения часто вели к антибуддийским 
акциям правительства.

Оправдываясь, буддийские апологеты обычно подчеркивали роль монашества в 
духовном совершенствовании народа и в деятельности, направленной на благо всех 
существ, а также, конечно, предков, карма которых улучшается благодаря благим 
деяниям их потомков-монахов. Буддисты доказывали, что их принципы служения 
предкам и сыновней почтительности глубже и шире традиционного китайского.




Бодхисаттва. Роспись на шелке (VIII в.).


Кроме того, в Китае сложилась концепция сакрального характера власти императора.
 Император рассматривался не только как самовластный повелитель своих подданных,
 но и как космократор, миродержец, управляющий силами вселенной и 
осуществляющий упорядочивающее воздействие на весь мир посредством присущей ему 
Благодати — Дэ. Китайское государство, персонифицированное в особе монарха, 
требовало полного подчинения ему буддийской сангхи: никаких независимых от 
государства общин или иных объединений в Китае не было.
Подобное требование встретило на первых порах определенное противодействие со 
стороны монашества. Знаменитый буддийский апологет Хуэй-юань (344–416 гг.), 
создавший большую монастырскую общину на горе Лушань и впервые введший в Китае 
культ будды Амитабхи, в своем сочинении „Монах не должен почитать императора“, 
соглашаясь с традиционным пониманием императорской власти, утверждал, что монах 
по своему положению стоит выше императора, ибо все силы последнего „от мира 
сего“ и укоренены в сансаре, тогда как монах стремится к освобождению от 
сансары и реализации своей природы Будды, а следовательно, он „надмирен“ и 
неподвластен монарху-миродержцу.