пригласил его в ученики. Обычно Цао изображают с кастаньетами (пайбань) в руках 
и в костюме чиновника; его почитают как покровителя актеров.
Седьмой из Восьми бессмертных — Лань Цайхэ, вечно юный юродивый, бродивший по 
рынкам, просивший милостыню и распевавший песни, которых он знал великое 
множество. По одной версии предания, в прежней «земной» жизни он был сановником 
Чэнь Тао, по другой — актером Сюй Цзянем. Монеты, собранные как подаяние, он 
нанизывал на веревку и тащил за собой по земле, а потом раздавал встречным или 
пропивал в винных лавках. Однажды, когда он кутил в лавке близ озера Хаолян, с 
неба спустился журавль, и Лань поднялся на облако, сбросив наземь свой 
единственный сапог и рваное синее платье. Обычно его изображают с корзиной 
хризантем, веток бамбука или персиков (символов бессмертия); почитается он как 
покровитель музыкантов и садовников.
Замыкает восьмерку бессмертных единственная среди них женщина — Хэ Сяньгу. В 
раннем детстве она увидела вещий сон: некое божество посоветовало ей питаться 
слюдяной мукой, чтобы подготовить тело к обретению бессмертия. Повзрослев, она 
покинула дом и отправилась странствовать по свету, ревниво блюла девственность 
и однажды средь бела дня вознеслась на небеса, причем помог ей в этом Люй 
Дунбинь.




Десять красавиц рисуют изображения Восьми бессмертных. Китайская народная 
картина из коллекции академика В. М. Алексеева.


На небе она служила подметальщицей персиковых лепестков у ворот Пэнлай: там 
росло персиковое дерево, которое цвело раз в 300 лет, и лепестки в пору его 
цветения засыпали проход через небесные врата. По просьбе Люя Нефритовый 
император причислил Хэ к Восьми бессмертным, а Люй, спустившись на землю, 
наставил на истинный путь другого человека, который и заменил Хэ на ее небесной 
должности. Обычно Хэ Сяньгу изображают с цветком белого лотоса на длинном 
стебле, изогнутом подобно священному жезлу исполнения желаний. Также 
встречаются изображения Хэ с бамбуковым черпаком — одна из легенд гласит, что 
девушка усердно трудилась на кухне, когда ее забрали на небеса. Хэ Сяньгу 
почитают как покровительницу домашнего хозяйства, как богиню девственности и 
чистоты и как покровительницу садоводства.
Следует отметить, что во многом образ Хэ Сяньгу близок более позднему образу 
небесных дев сяньнюй (обычно это слово переводится как «фея»). По замечанию Б. 
Л. Рифтина, «в устной народной традиции образ сяньнюй, первоначально связанный 
с даосским учением о бессмертии и бессмертных, слился с архаическими образами 
хозяек стихий и чудесных жен или заместил их». Прежде всего здесь можно 
вспомнить фею реки Ло, с которой, по мифу, повстречался в своих странствиях 
Лучник И, небесных ткачих, истории о связи которых со смертными возлюбленными 
столь популярны в китайском фольклоре, и других небесных дев, в том числе и 
представлявших буддийский пантеон. Облик сяньнюй настолько привлекателен, что 
невозможно отвести взгляд; вот что говорит о фее реки Ло поэт Цао Чжи:


Прекрасный этот облик вот какой:
Легко, как лебедь вспугнутый, парит,
А гибкостью — летающий дракон!





Небесная фея приносит сына. Китайская народная картина из коллекции академика В.
 М. Алексеева.
Небесная дева сяньнюй сидит верхом на цилине.



Осенней хризантемы в ней покой,
Весенняя сосна не так пышна!
Видна же неотчетливо, как сон…
Как месяц, но за облачком, она…
Мелькнет, вспорхнет, — и вот не удержать:
Снежинкой в ветре закружилась!..


«Но какова же издали?» — спроси!
— Она, как солнце ясное, светла,
Что в тонкой дымке утренней встает!
А ежели разглядывать вблизи, —
Свежо сверкает пламя красоты,
Как лотос из зеленой тени вод,
Где вся прохлада притаилась!
Гармония — вот истинный закон
Той красоты, что в небе родилась: