96

Ср. замечание Н. В. Абаева: «Если рассмотреть основные положения чань-буддизма 
в контексте философии и психологии буддизма махаяны (особенно в традиции школ 
мадхьямиков и йогачаров, заложивших основы школы чань), то мы обнаружим, что 
это учение развивалось в главном русле общемахаянской мысли, хотя, как и во 
всех буддийских школах, в нем наблюдается определенное смещение акцентов, когда 
те или иные проблемы выходят на первый план, а другие, наоборот, отходят на 
второй или вовсе не рассматриваются. В частности, чаньский принцип „не 
опираться на слова и писания“, несмотря на столь явные даосские аналогии, 
отнюдь не является нововведением китайских чань-буддистов, привнесенным в эту 
школу китайского буддизма исключительно под влиянием даосских текстов, а имеет 
самостоятельные буддийские истоки и восходит к некоторым фундаментальным 
положениям самого раннего, домахаянского буддизма. Согласно раннебуддийской 
традиции, сам Будда на многие вопросы, „касающиеся начала и будущего вещей“ 
(такие, как вечен или не вечен мир, бесконечен ли он или имеет пределы, 
бессмертен ли сам Будда и т. д.), отвечал молчанием, полагая, что их решение 
ничего не дает для освобождения конкретного индивида от эмоциональной 
(психической) и нравственной „омраченности“, которая является причиной 
страдания человека и препятствием к достижению „просветления“ (бодхи), 
освобождающего его от всех заблуждений и страданий. Более того, такого рода 
метафизические спекуляции, как утверждали раннебуддийские тексты, сами по себе 
могут стать серьезным препятствием к просветлению, так как рождают 
привязанность к „имени и форме“, которая также является причиной страдания и 
преодоление которой является необходимым условием освобождения».



97

Присущие чань-буддизму радикализм и «нигилизм» у многих вызывали и продолжают 
вызывать сомнения в том, является ли это учение буддийским по сути. Однако, как 
отмечал Н. В. Абаев, «чань-буддизм, несмотря на существенные заимствования из 
других учений и культов, все же сохранил конечную сотерологическую цель 
буддизма — достижение состояния „просветления“, идентифицируемого 
чань-буддистами с так называемым „состоянием Будды“. Интересно отметить, что 
сами чань-буддисты на вопрос: „Если в школе чань нет места для священных 
писаний, статуй и даже самого Будды, можно ли ее считать составной частью 
буддизма?“ — отвечают безусловно утвердительно. Они заявляют, что главное в 
буддизме — пережить „просветление“, которое является непосредственным и сугубо 
личным психологическим опытом, а все внешние атрибуты религии (такие, как 
священные тексты, статуи и обряды) есть не что иное как средства его достижения 
и сами по себе не являются „просветлением“. Более того, они утверждают, что 
именно они являются истинными буддистами, так как подобно Будде стремятся 
прежде всего постичь конечную реальность, не прибегая к таким внешним средствам,
 как религиозная литература и статуи».



98

Цитируется в работе В. В. Малявина. См. Библиографию.



99

Как сказано в романе У Чэнъэня «Путешествие на Запад», Юйди подвластны 
«императоры трех небес, четыре цензора, пять старейшин, шесть начальников 
департаментов, семь старейшин, восемь духов всех сторон света, духи девяти 
светил и десять начальников подземных судилищ».



100

Обработка И. Миримского.



101

Имя божества Гуаньди буквально означает «Государь Гуань».



102

Перевод под редакцией А. Е. Адалис.