Мне дороги Бхараты род и наследство,
Чтоб род продолжался, скажу тебе средство:


Пусть брахман со вдовами младшего брата
Детей породит, — и да ждет его плата.



Жены Вичитравирья Амбика и Амбалика, в соответствии с древним обычаем нийога, о 
котором напомнил Бхишма, отдались отшельнику Вьясе, предававшемуся в лесу 
аскетическим подвигам; у него были грязные нечесаные волосы, борода достигала 
ступней, от тела исходил отвратительный запах
[59]

Когда Вьяса обнял Амбику, она закрыла глаза, и оттого ее сын Дхитараштра 
родился слепым; Амбалика побледнела — и ее сын Панду (воплощение бога 
справедливости Дхармы) родился бледным. Именно он, достигнув совершеннолетия, 
был возведен на престол, потому что слепой Дхитараштра царем быть не мог.
Панду взял в жены Кунти и Мадри, но детей иметь не мог из-за проклятия некоего 
риши. Кунти же еще до свадьбы было предсказано, что она родит пятерых сыновей 
от пяти богов. Испытывая достоверность предсказания, она совершила поклонение 
богу солнца Сурье — и родила от него сына Карну, которого ей пришлось удалить 
от себя, поскольку в ту пору она не была замужем. Рассказав об этом 
предсказании Панду и получив его благословение, Кунти совершила поклонение богу 
ветра Ваю, богу смерти Яме («повелителю дхармы» — Дхармарадже) и громовержцу 
Индре, и у нее родились три сына — Бхима, Юдхиштхира и Арджуна. Пятого же сына 
Кунти «уступила» Мадри, которая совершила поклонение небесным близнецам Ашвинам 
и родила двух сыновей-близнецов Накулу и Сахадеву. Дхритараштра же имел от 
своей жены Гандхари сто сыновей и одну дочь.
Дети Панду звались пандавами, а дети Дхритараштры — кауравами. Старший из 
кауравов звался Дурьодханой.

Однажды Панду вместе с женами отправился на прогулку и, опьянев от любовных 
чувств, забыл о проклятии риши. Он приблизился к Мадри, но едва коснулся ее, 
как пал мертвым. По обычаю ему устроили огненное погребение, а Мадри взошла на 
костер супруга
[60]
.

Дхритараштра стал регентом царства, а сыновей Панду воспитывал вместе с их 
двоюродными братьями кауравами брахман Дрона, лучший знаток оружия. В играх 
пандавы, среди которых выделялся силой и доблестью Арджуна, часто побеждали 
своих братьев, и те, в особенности Дурьодхана, испытывали к пандавам зависть, 
которая постепенно переросла в ненависть.
Дрона стал наставником царевичей будто бы случайно. Как-то мальчики играли в 
мяч, и тот укатился и упал в колодец.



Арджуна и Кришна в битве на Курукшетре. Индийская миниатюра.

Не зная, как поступить, они обратились за советом к сидевшему неподалеку под 
деревом брахману. Тот снял с пальца кольцо и бросил его в колодец, сказав, что 
если его угостят обедом, он берется достать мяч с помощью травинок, а свое 
кольцо — стрелой. Царевичи пообещали брахману кормить его до конца дней, и 
тогда брахман опустил в колодец несколько соломинок: они словно приросли друг к 
другу, и с их помощью он извлек мяч. А затем послал в колодец стрелу, которая 
вернулась к нему вместе с кольцом. Пораженные, дети побежали к своему деду 
Бхишме, и тот по описанию узнал в брахмане Дрону, сына риши Бхарадваджи, и, не 
тратя времени даром, назначил Дрону наставником царевичей.
Дрона обучал мальчиков владению всеми видами оружия, в том числе стрельбе из 
лука. Особое прилежание и меткость в этой стрельбе выказывал Арджуна, которому 
Дрона предрек великое будущее.
По завершении «учебного курса» был назначен день, в который царевичам 
предстояло показать свои умения. Мальчики сначала стреляли из луков по мишеням 
— и ни одна стрела не пролетела мимо цели. Потом они скакали на конях и 
состязались на колесницах, а затем приспел черед поединков. Дурьодхана и Бхима 
сражались на дубинках и так увлеклись, что Дроне пришлось остановить сражение. 
Следующим свои навыки демонстрировал Арджуна: «Столь велики были мощь и сила 
Арджуны, что казалось, будто он одним видом оружия порождал огонь, другим — 
воду, третьим — горы, а четвертым разрушал их снова. Он то вырастал на глазах, 
то опять уменьшался. То он показывался сражающимся, с мечом или булавой, стоя 
на дышле или ярме, а мгновение спустя был виден в самой колеснице, то в единый 
миг оказывался на поле битвы. Своими стрелами он поразил все виды целей. А вот, 
будто единым выстрелом, он послал пять стрел разом в пасть вращающегося 
железного кабана. Потом отправил двадцать одну стрелу в отверстие коровьего 
рога, раскачивавшегося туда-сюда на веревке. И он показал всем, с каким 
искусством владеет луком и булавой» (Томас).
В миг, когда все собравшиеся восхваляли Арджуну, на поле появился незнакомец.