лица Дурги) изображается обычно с ожерельем из черепов на шее, в двух из 
четырех своих рук она держит отрубленные головы, а в двух других — меч и 
жертвенный нож, из ее рта свисает язык, красный от крови жертв. По мифу, в 
конце кальпы Кали окутывает мир тьмой, содействуя его уничтожению (отсюда ее 
эпитет Каларатри «ночь времени»).

«Кали широко почитают в Индии как богиню ужаса, особенно к ней привержены 
представители низших классов. К ее культу можно возвести большинство 
демонических танцев, мрачных обрядов и непристойных церемоний, которые 
практикуются в Индии в низших слоях общества. Кали ублажают, принося в жертву 
животных и птиц. Считается, что некогда ей предлагались и человеческие жертвы» 
(Томас). Среди поклонников Кали — секта тхугов (душителей), обряды которых, в 
частности, показаны в фильме С. Спилберга «Индиана Джонс и Храм судьбы»
[40]





Дж. Хиггинботам. Поклонение Деви (1864 г.).
Богине поклоняются (слева направо): Шива, Вишну, Брахма, Ганеша и Индра.


Подобно Шиве, Кали наслаждается танцем. Однажды она начала танцевать и забыла 
обо всем на свете. Веселье танца наполнило ее безумием, и все три мира 
оказались на грани разрушения. Когда бы не Шива, который лег перед ней и о 
которого она споткнулась, гибель вселенной была бы неизбежна.
Завершая рассказ о Шиве, вернемся немного назад — к индуистской триаде и к 
спору Вишну и Шивы за первенство в Тримурти. Индуистский пантеон включает в 
себя «производное» божество Харихара, которое является комбинацией
Вишну (Хари) и Шивы (Хара). Упоминания об этом божестве впервые встречаются в 
пуранах. Согласно пураническому мифу, Лакшми и Дурга выясняли, чей муж более 
велик, и Вишну, чтобы доказать им свое превосходство, вошел в тело Шивы; так 
возник Харихара. По другой версии мифа, Шива однажды попросил Вишну 
превратиться в прекрасную женщину и, когда это случилось, воспылал к ней 
страстью. Вишну немедленно принял свой обычный облик, но возбужденный Шива 
обнял его так крепко, что их тела слились. С тех пор Вишну и Шива существуют в 
неразрывном единстве.



Кровожадная Кали. Индийская миниатюра.

Индуистский пантеон включает в себя ряд божеств, неизвестных ведам, — Кубера, 
Карттикея, — и даже таких персонажей, которые не признавались в ведах богами, — 
это прежде всего относится к властителю царства мертвых Яме.

В «Ригведе» Яма — еще смертный, сын Вивасвата, его имя встречается в 
перечислениях богов, но сам он богом нигде не называется. Чаще всего веды 
именуют Яму «правителем мертвых»; по «Ригведе», он был первым, кто умер, и тем 
самым открыл для других людей путь смерти. Когда Яма умер, его сестра Ями
[41]
долго оплакивала брата и повторяла: «Только сегодня он умер» (ночи в ту пору 
еще не существовало); боги, желая утешить Ями и даровать ей забвение, создали 
ночь. Согласно «Яджурведе», Яма упорно добивался бессмертия, и в конце концов 
боги были вынуждены признать его «таким же, как мы»; Агни уступил Яме загробный 
мир, а сам стал жрецом богов.

Яма — не только правитель загробного мира, но и судья умерших, поэтому его 
нередко называют Царем справедливости и даже отождествляют с богом Дхармой 
(олицетворением закона). Власть Ямы простирается не только на мир мертвых, но и 
на мир живых.
Владения Ямы расположены на юге и отделены от мира живых кровавой рекой 
Вайтарани. В «Махабхарате» рассказывается о путешествии в преисподнюю демона 
Раваны, который увидел там следующую картину: «В кровавой реке Вайтарани, 
испуская жалобные вопли, плавали грешники, расплачивающиеся муками за 
совершенные при жизни злые деяния. На берегах той реки другие грешники, 
погруженные в раскаленный песок, претерпевали ужасные страдания.



Яма и Ями. Позолоченная бронза (XII в.).

Там росли деревья с шипами и мечами вместо листьев, и те мечи и шипы кололи и 
резали тела грешников. Жестокие слуги Ямы мучили несчастных огнем и острыми 
копьями, их грызли собаки и поедали черви, и Равана увидел там сотни и тысячи 
обреченных на страдания, мучимых голодом и жаждой, бледных, исхудавших, 
покрытых грязью и кровью и громко вопящих от боли. Но там же, в обители Ямы, 
Равана увидел души добродетельных, наслаждающиеся в красивых чертогах 
сладкозвучной музыкой и пением, ласками прекрасных дев и обилием риса, молока и