Блюдо было великолепно. Единственный его недостаток – это соус. Как тебе 
удалось достать мясо?
Сначала повар решил, что король смеется над ним. Он был слишком напуган, чтобы 
вымолвить хоть слово. И потом, что он мог бы сказать? Но Лайонел настаивал на 
ответе, и повар рухнул на колени, моля о пощаде.
– Где ты достал мясо? – повторил король. – Я хочу услышать ответ.
Тогда повар признался в содеянном. У животного, сказал он, не было хозяина, 
значит, его не должны хватиться. Скорее всего, это был один из тех телят, 
которых по смерти какого-нибудь особенно благочестивого человека выпускают на 
волю родственники покойного. Однако, сказал повар, он сознает всю тяжесть 
своего преступления.
– Оправданием мне может служит лишь то, что я хотел доставить удовольствие 
вашему величеству, – добавил повар. – Прошу вас простить меня. Я знаю, что 
согрешил.
– Послушай-ка, друг мой, – сказал король, – я вовсе не считаю содеянное тобой 
преступлением. Главное, не рассказывай об этом никому, даже своей жене. А 
теперь скажи – какое животное выпускают на волю, когда вешают или сажают на кол 
какого-нибудь грешника? Уж никак не меньше упитанного быка?
– Я думаю, – заикаясь сказал повар, еще не вполне оправившись от своего испуга,
 – по этому поводу никаких церемоний не проводят. Тело преступника просто 
сжигают в крематории…
– Какая глупость! – пробормотал король. – Сжигать человеческое тело, превращая 
его в пепел. Кстати, ты не забыл, что я предпочитаю полусырое мясо?
Тут повар внезапно вспомнил слова своей жены: «Не забывай, дорогой, что 
приемной матерью Лайонела была львица».
«На что это король намекает? Не хочет же, он в самом деле, чтобы я подавал ему 
на стол полусырую человечину?» – подумал повар. Или он предпочитает сырое мясо, 
которое наверняка приносила ему приемная мать – львица. Повару стало дурно.
Хотя в Канчи убийство теленка каралось так же строго, как убийство ребенка, 
повар находил отвратительной мысль о том, что Лайонел может приказать ему 
подавать на стол блюда, приготовленные из тел казненных преступников. Повар уже 
не слушал речь короля и почувствовал большое облегчение, когда ему дозволено 
было удалиться.
Напуганный повар не решился рассказать о словах короля никому, даже своей жене. 
Его жалованье было утроено, но он отмахивался от поздравлений. Правда, он чуть 
было не признался жене, когда в один прекрасный день она спросила его:
– За что тебе утроили жалованье?
– Я… э-э… сказал королю, что в месяц осенней луны нельзя казнить преступников.
– Нечего сказать, превосходная тема для разговора. И он утроил твое жалованье, 
получив столь ценную информацию! А ты ничего от меня не скрываешь? Ну-ка, скажи 
правду. О чем вы говорили с королем?
– Я говорю правду. «Мне все равно, где ты достаешь мясо, – сказал король, – но 
в тот день, когда на моем столе не будет мясного блюда, я отправлю тебя на 
виселицу». Вот и все.
Жена задумалась.
– Самые большие проблемы начинаются, когда человек начинает делать все, что 
хочет, – наконец сказала она. – Будь осторожен, дорогой. И не забудь сказать 
королю, чтобы в этом месяце он прятал кости, иначе бог знает что может 
случиться. Что ни говори, а нарушение древних традиций ни к чему хорошему не 
приведет. Если бы люди узнали об этом, в королевстве бы вспыхнуло восстание.

И люди вскоре узнали обо всем. Тайну выдал маленький козленок, схваченный 
поваром. Громкое блеяние козленка привлекло внимание пастухов. Преступник – 
королевский повар – был схвачен на месте преступления. Забрызганная кровью 
козленка одежда и окровавленные руки неопровержимо доказывали вину повара.
В любое другое время он бы отделался штрафом или парой ударов плетью. Но 
хладнокровное убийство животного в месяц осенней луны требовало более строгого 
наказания. Пастухи кричали так громко, что вскоре на месте преступления 
собралась половина города.
Если бы не стражники, разъяренная толпа разорвала бы повара на кусочки.
– Отведем его к королю, – крикнул стражник, пытаясь успокоить разгневанных 
людей. – Пусть его судит король. Вы не можете вершить правосудие.
– Почему? – послышались выкрики в толпе. – Мы – народ, и наше слово – закон.
– Идем во дворец, – зашумели люди. – Мы хотим услышать, что скажет король. 
Такого никогда прежде не случалось.
И бурлящая гневом толпа, жаждущая крови повара, двинулась ко дворцу. Впереди 
шел сам виновник происшедшего под конвоем стражников. Услышав об этом, король 
велел оседлать своего лучшего коня и поскакал навстречу толпе, сжимая в правой 
руке Меч правосудия.
– Где нарушитель закона? – спросил Лайонел. – Мне сказали, что его поймали на 
месте преступления. Где же он?
Толпа расступилась, вытолкнув повара вперед. Лайонел схватил его и поднял на 
седло, а затем, размахивая мечом, поскакал в сторону джунглей, где прошло его 
детство.
– Король сам хочет казнить его, – сказал кто-то.
– Нет, – возразили остальные, – он оставит его в лесу на растерзание диким 
животным. Сейчас же месяц осенней луны, и король не осмелится нарушить закон, 
пролив кровь живого существа.
А жена повара, вытирая слезы, вздохнула и тихо сказала:
– Они никогда не вернутся назад.