Бездумно клялся святою клятвой —  
 Так я ниспровергнут! 
А ведь я постоянно возносил молитвы! 
Мне молитва — закон, мне жертва — обычай,
25 День почтения бога — мне радость сердца, 
День шествий богини — и благо, и польза, 
Славить царя — мое блаженство, 
Песнопенья святые — мое наслажденье!
 Я страну призывал соблюдать обряды, 
30 Чтить богини имя учил я народ мой, 
Я славил царя, равнял его богу, 
Почтенье к творцу внушал я черни.      
Воистину, думал, богам это любо! 
Но что мило тебе, угодно ли богу?
35 Не любезно ли богу, что тебя отвращает? 
Кто же волю богов в небесах постигнет? 
Мира подземного кто угадает законы? 
 Бога пути познает ли смертный? 
 Кто был жив вчера, умирает сегодня. 
40 Кто вчера дрожал, сегодня весел. 
Одно мгновенье он поет и ликует, 
Оно прошло — он горько рыдает! 
Как день и ночь, их меняются лики: 
Когда голодны, лежат, как трупы,  
45 Наелись— равняют себя с богами! 
В счастии мнят себя на небе, 
Чуть беда, — опустилися в мир подземный! 
Вот что воистину непостижимо!       
 На меня ж, бедняка, налетела буря,     
50 Злая болезнь надо мною нависла, 
 Смерч поднялся из-за горизонта, 
От земли отделилась Немочь, 
Жестокий кашель покинул Бездну,
Дух подземный Экур оставил!    
55 Выскочила из горы демоница, 
Лихорадка — из бурных потоков! 
С травой проросло бессилие тела. 
Подобно войску меня настигли, 
Ударили в голову, сжали череп. 
60 Во мраке лик мой, рыдают очи, 
Затылок разбили, скрутили шею, 
Ребра пронзили, грудь зажали,  
Поразили тело, сотрясли мои руки,   
Жар запалили они в моем чреве,  
65 Нутро наполнили ознобом и дрожью,
 Воспалили язык мокротою легких, 
 Лихорадкой жир согнали с тела! 
Мощный, — как стена, я разрушен.    
Крепкий, — как тростинка, я согнут,  
70 Словно камыш, — я вырван и брошен! 
Демон в мое облачился тело, 
Словно сеть, опутало оцепененье.
Отверзты, да не видят — очи,
Внимают, да не слышат — уши.
75 Изнурение овладело плотью.
Сотрясение поразило тело. 
 Окостенение сковало руки,   
Бессилие охватило чресла.    
Движение позабыли ноги.   
80 Я сражен ударом, я прикончен горем;
 Близкая смерть мне лицо прикрыла. 
Заклинатель позвал меня — мне не ответить
Вокруг рыдают, а я без сознанья, 
Уста мои узда стянула, 
85 Удила в мои вонзились губы...    
Голоден я, но стянута глотка!
Мне хлеб на вкус что сорняк
Опротивело пиво, человечья радость, 
90 Воистину, нету конца недугу!   
От голода изменился лик мой.   
Дряблое тело кровь покидает,
Я голый остов, покрытый кожей,
В лихорадке тело, охвачено дрожью, 
95 Недуг приковал оковами к ложу, '
Я заперт в темницу собственной плоти,
Руки-плети — путы для тела,
Тело — узы для ног бессильных!
Тяжел удар, бичеванье жестоко, 
100 Бич, что свалил меня, — в острых колючках,
Плеть, что хлещет, — в шипах жестоких,