"песня под литавры", "плач на флейте", "песня под барабаны". В ходе раскопок 
выявлены музыкальные инструменты, равно как печати и рельефы с их изображениями.
 Сохранились и нотные знаки, пока ещё не дешифрованные.
Формы, в которых мифы Месопотамии донесли до нас историю, не во всем понятны 
современному человеку. Поэтому надо себе представить обстановку, в которой они 
создавались. В конце IV тысячелетия до н. э. страна шумеров и жившего с ними с 
середины III тысячелетия народа семитского происхождения аккадян, была в нижнем 
течении Тигра и Евфрата разделена на десятки общинных поселений. Средоточием 
каждой общины, центром хозяйственно-административной деятельности был храм, 
считавшийся обиталищем определенного божества. До появления городов-государств 
и царской власти правителем каждой шумерской или аккадской общины был верховный 
жрец её храма. От имени этого бога или богини правитель общины осуществлял свою 
административную и религиозную власть.
Главными богами шумеров были Ану (Небо), покровитель Урука, Энлиль (Ветер, 
Воздух, Буря), культовым центром которого был Ниппур; подземные воды и Мировой 
океан были отданы Энки, главному богу г. Эриду. В Уруке почиталась также Инанна,
 богиня любви и распри. Солнечному богу Уту поклонялись в Сиппаре, позднее — в 
Ларсе. Нанна, бог Луны, был покровителем города Ура.
Общин в междуречье Тигра и Евфрата было больше, чем главных богов и богинь, в 
них почитавшихся. Поэтому складывавшиеся мифы, имея определенную единую основу, 
порой существенно отличались друг от друга. В разных общинах одни и те же боги 
имели различную «родословную». Им приписывались подвиги, относившиеся к данной 
общине, а не ко всем шумерам и аккадянам, двум народностям, различным по языку, 
но близким по хозяйственной и общественной организации. При этом одни и те же 
боги в соседних шумерских и аккадских общинах назывались по-разному. Так, у 
шумеров богиня любви и плодородия называлась Инанна, у аккадян — Иштар, 
солнечным божеством у шумеров был Уту, а у аккадян — Шамаш и т. д.
Имелась ещё одна сложность, о которой надо иметь представление: мифы шумеров и 
аккадян, по большей части, — дошли до нас в пересказах более поздних народов — 
вавилонян (II тыс. до н. э.) и ассирийцев (первая половина I тыс. до н. э.), 
которые жили в иных условиях и находились под властью могущественных царей. В 
вавилонских и ассирийских пересказах шумерских и аккадских мифов нашла 
отражение более развитая и сложная политическая организация. При этом очень 
трудно выделить в мифах то, что относится к древнейшей эпохе, а что к более 
поздней.
Наличие множества вариантов мифов Шумера и Аккада выдвигает для каждого, кто 
хочет с ними ознакомить современного читателя, проблему выбора — какой вариант 
предпочтительнее. Осуществляя этот выбор в пользу одного из вариантов, мы 
неизбежно обедняем картину и ограничиваем свой кругозор. Особенно болезненным 
оказалось это вынужденное ограничение для главного произведения литературы 
Двуречья — "Поэмы о Гильгамеше". Этому монументальному эпосу, созданному в 
Вавилоне, предшествовали дошедшие до нас шумерские поэтические рассказы о 
подвигах героя, которые были использованы вавилонским поэтом как источник, как 
трамплин для мощного полета фантазии. Выиграв после этой переработки в 
художественном отношении, древние легенды о шумерском правителе многое потеряли 
в своей информативности.
Выбор нами для переложения вавилонского эпоса, а не шумерских поэм обусловлен 
тем, что перед нами — выдающийся памятник мировой словесности. Уже в первых его 
строках мы сталкиваемся с литературным приемом, впоследствии использованным 
Гомером в поэмах «Илиада» и «Одиссея»: общая характеристика героя дается до 
рассказа о его подвигах. Так же, как и в гомеровских поэмах, в "Поэме о 
Гильгамеше" действие развертывается в двух сферах: в земной, где живут, 
сражаются и гибнут герои, и в небесной, где обитают боги наблюдающие за героями 
и решающие их судьбу. Вавилонская поэма рассуждает о смысле человеческой жизни, 
имеющей один исход — смерть. Все герои мировой литературы, совершая свои 
подвиги, одерживают если не физическую, то моральную победу над смертью, 
обеспечивая бессмертие своему роду, городу, народу.
Гильгамеш — первый из этих героев не только по времени, но по гуманистической 
мотивировке поставленной им перед собой цели. Он совершает немыслимое 
путешествие в страну, откуда нет возврата, в подземный мир, ради своего 
побратима и друга Энкиду. В союзе Гильгамеша и Энкиду впервые выражена идея, 
которая впоследствии будет без конца разрабатываться поэтами и философами, — 
идея противоположности естественного состояния человечества и прогресса. 
Гильгамеш — человек древнейшей городской цивилизации, уже в самые ранние эпохи 
враждебной миру природы. Гильгамеш испорчен преимуществами своего происхождения 
(на две трети бог и на одну треть человек), своей властью, дающей ему 
возможность осуществлять произвол над подданными. Энкиду — дитя природы, 
естественный человек, не знающий ни благ, ни зла цивилизации. В схватке между 
Гильгамешем и Энкиду нет победителя (герои равны физической силой), но Энкиду 
одерживает моральную победу над Гильгамешем. Он уводит его из города в степь, 
выпрямляет характер, очищает душу.



Гора небес и земли

(Миф шумеров) [1]
Когда-то небеса и Земля были слиты, и не было на них ни травы, ни тростника, ни 
деревьев, ни рыб, ни зверей, ни людей. Были они как одна гора в пространстве, 
заполненном вечными водами дочери океана Намму [2], праматери всего сущего.