Царем соглашается стать бесполезное колючее деревцо терн, которому нечего 
терять.
Размышляя о причинах живучести верований, часто говорят о красоте храмов и 
привлекательности обрядов, забывая о том, что Библия — один из самых 
совершенных храмов, какие когда-либо создавало человечество. Чем пристальнее в 
него вглядываешься, тем он становится прекраснее. Речь идет не столько о 
религиозном содержании, сколько о художественной форме. Она не в последнюю 
очередь обеспечила торжество Библии над умозрительными доктринами, свидетелями 
которого стали мы. При этом следует помнить, что величие этого памятника 
раскрыто прежде всего учеными, исследовавшими каждый из составляющих его камней 
и всю структуру здания в целом, а также писателями и поэтами разных народов, 
сумевшими воспроизвести его эпизоды средствами современных языков.
Книги Ветхого завета, содержащие мифы, стадиально относятся к тому времени, 
когда на основе легенд и мифов складывались эпические произведения типа 
вавилонской поэмы о Гильгамеше и поэм Гомера «Илиада» и «Одиссея», которые 
вскоре легли в основу развивающейся греческой историографии. От Ветхого завета 
в той его части, которая содержит изложение мифов, нельзя ожидать большего 
историзма, чем от гомеровских поэм, но поскольку других, чисто исторических 
трудов на еврейском языке применительно к ранней эпохе не существует, 
приходится извлекать историческую информацию и из них.
1. Понятие «книга» в Библии, равно как в произведениях античных авторов, не 
совпадает с современным употреблением этого слова применительно к печатным 
книгам. Объем древней книги зависел от длины папирусного свитка, определявшейся 
удобствами чтения при его развертывании. Отсутствие технических возможностей 
соединения отдельных «книг» в единый свиток обуславливало неизбежность 
повторений, особенно в начале книг, чтобы у читателя создавалось цельное 
впечатление о произведении в целом. Это же частично вызывало появление 
противоречий в повествовании разных книг, в большей мере, чем это имеет место в 
современных книжных томах.
2. С этим возражением нам приходилось встречаться на бытовом уровне, но даже 
западные исследователи, авторы книги "Mythologies of the Ancient World", 
переведенной на русский язык, не осмелились включить библейскую мифологию в 
свой обобщающий труд, хотя в разделе "Хананейская мифология" рассматривают её 
как часть мифологии Ханаана.
3. Впрочем, в конце XX в. открылся новый виток гиперкритицизма по отношению к 
ветхозаветным текстам, дающий основание говорить о тупике, в котором оказалась 
библеистика. Так Ф.Р. Дейвис полагает, что ни одна из ветхозаветных книг не 
может быть датирована ранее персидской или эллинистической эпохи и что по этим 
текстам нельзя судить не только о II тысячелетии до н. э., но и первой половине 
I тысячелетия до н. э. (Davies, 1995). Таким образом мифами оказались и Исход, 
и завоевание страны Ханаан, и царство Давида и Соломона. Эта концепция никак не 
согласуется с близостью библейских и угаритских образов. Откуда бы могла 
появиться эта близость, если бы тексты создавались в эпоху, отделенную от 
гибели Угарита шестью веками? Зачем беглецам из Вавилона и Суз (именно им 
Дейвис приписывает создание ветхозаветных текстов) нужно было к пленениям 
VII–VI веков приписывать ещё одно — египетское?



Сотворение мира [1]



В оный час, когда над миром новым
Бог склонил лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.

Николай Гумилев

Когда в начале сотворил Элохим [2] небеса и землю [3], не имела земля ни формы, 
ни вида, и была тьма над лицом бездны [4], и дуновение божье витало над водой 
[5].
И сказал Элохим: "Да будет свет!"
И стал свет. И увидел Элохим, что свет хорош, и отделил свет от тьмы. И назвал 
он свет днем, а тьму назвал ночью. И был вечер, и было утро: день первый [6].
И сказал Элохим: "Да будет твердь [7] внутри вод и да отделит она воды от вод".
И сотворил Элохим твердь и отделил воды, что под твердью, от вод, что над 
твердью. И назвал Элохим твердь небесами. И был вечер, и было утро: день второй.

И сказал Элохим: "Да соберутся воды, что под небесами, в одно место. И да 
явится суша!"
И это свершилось. И назвал Элохим сушу землей, а стечение вод морями. И увидел 
Элохим, что это хорошо.
И сказал Элохим: "Да произведет земля зелень — траву, имеющую семена, и деревья,
 приносящие плоды по роду своему" [8].
И свершилось это. Выпустила из себя земля зелень — траву, имеющую семена, и 
деревья, приносящие плоды. И увидел Элохим, что это хорошо. И был вечер, и было 
утро: день третий.
И сказал Элохим: "Да будут светильники на тверди небес, чтобы отделять день от