– Ну, мне-то что за дело, за это платят лагерным полицейским! Они как раз 
болтаются тут, вождь Кровавый Томагавк со своей компанией, – продолжал он. – 
Явились к Рэду Фоксу жаловаться на плохое снабжение.
– Шонка тоже тут? – допытывался Тобиас.
– Шонка всегда тут. При Рэде Фоксе состоит Шонка.
– Значит, мне не стоит соваться к Фредди.
– Не стоит, ничего хорошего не выйдет. Может быть, ты уладишь дело с кем-нибудь 
другим? О чем речь-то?
– Мне надо сообщить о своем друге Гарри.
– Гарри? Тот, кто напал на колонну с оружием и взорвал форт на Найобрэре? – 
Хозяин внимательно посмотрел на дакоту.
– Да, – с улыбкой подтвердил Тобиас.
– Тот, который был в плену? Много ли дашь, чтобы побыстрее провернуть дело? 
Ведь надо потратиться на выпивку для секретаря. А секретарь как раз здесь.
– Доллары он получит. И лучше через тебя.
– Что ж, в порядке одолжения могу. Давай мне всё!
Тобиас достал бумагу.
– Ему надо только расписаться, что он согласен, чтобы Гарри – Токей Ито 
отправился в свое племя.
– Это не составит труда. – Хозяин взял документ и вышел.
Прошло немного времени и он вернулся.
– Досадно, – сказал он и с сожалением пожал плечами. – Чарли не оказалось на 
месте. Придется еще подождать.
Перед домом послышались голоса. Дверь распахнулась, и ворвался холодный воздух. 
Ввалилось с полдюжины хорошо вооруженных, одетых в кожу и меха людей в пестрых 
шейных платках. Дакота узнал среди них канадца Луи и коротконосого Пита.
– Хэлло, Джонни! – приветствовали новые гости хозяина; тот поднялся – 
неторопливо, с сознанием собственного достоинства. – Выпить поскорей! И 
чего-нибудь поесть!
Мужчины гулко затопали по дощатому полу. Тепло, запах виски и жареного мяса 
привели их в хорошее настроение.
– Быстро, Джонни! Быстро, Джонни! – притоптывая в такт, нараспев выкрикивали 
они.
Джонни принес четыре больших копченых медвежьих окорока.
– Хэлло, джентльмены! Не кажется ли вам, что я здесь угощаю вас получше, чем 
Фредди своих краснокожих?
Мужчины засмеялись еще громче. Луи подбросил кверху свою бобровую шапку, 
показав давно не стриженные черные волосы.
– Джонни-Жан, брат мой! – крикнул он с непривычным для окружающих французским 
акцентом. – Хорошо накорми нас! Иначе наш Пит Куцый Нос тебя самого заколет и 
поджарит!
Окорока были разрезаны, мужчины подналегли на них. Еще раз наполнили кружки. 
Хозяин сел рядом с канадцем и не отставал от гостей.
– Джонни-Жан, брат мой, – говорил Луи, не переставая жевать. – Сегодня проводы! 
Ты понимаешь! Вот нашему юному красавцу Филиппу дай добавку. Он мой подопечный, 
и ему еще надо расти и расти!
– Проводы? И что это значит? – кисло поморщился хозяин.
– Эх, мой дорогой Жан, нас увольняют. Крези Хорс разбит, война окончена, и в 
таких обормотах, как мы, Фредди больше не нуждается. Он гонит нас, а в книгах 
еще числится наше жалованье. О, мой дорогой Джонни-Жан, мир так плох. Фредди 
считает, что краснокожие предатели дешевле, и организовал лагерную полицию из 
индейцев. – Луи отхватил еще изрядный кусок окорока. – А я ухожу прочь. – И он 
принялся насвистывать грустный мотив. – Джонни-Жан, брат мой, тебе известно, 
что такое Канада?
– Там можно заработать побольше, чем здесь?
– Джонни-Жан, ты человек, которому незнакома тоска, ты не понимаешь поэзии, ты 
просто жирная свинья. Но мой отец был охотником и вояжером. Он сам из Франции и 
вот приехал в Канаду. Канада – это прекрасно!
– Да, – заметил делавар. – В Канаде еще свобода!
Предводитель вольных всадников поднял кружку, он обрадовался, что получил 
поддержку.
– Мой краснокожий брат, тебе знакома Канада, моя родина? Мой отец был в Канаде 
вояжером. Он торговал разными хорошими вещами. У него была большая лодка и мы 
ездили через grands lacs – Великие озера, когда я был enfant, еще совсем 
маленьким. Отец у меня был здоровый, мать здоровая, и жизнь наша была сплошное 
веселье. Краснокожие люди были нам как братья. Жизнь в Канаде прекрасна. Но 
зачем я ушел, mon dieu, я сделал плохо, очень плохо. Может быть, мне уйти назад 
в Канаду? Фредди – чудовище, у него нет сердца, он прогоняет меня после того, 
как я победил сиу-дакотов. Но краснокожие люди – мои двоюродные братья, они, 
как и я, любят свободу… почему я по ним стрелял? – Он выпил еще, чтобы залить 
свою печаль.
Слушал его только Филипп. Остальные уже взялись за свои трубки и с криками, 
стуча кулаками по столу, разыгрывали в кости жалкие остатки своего счастья.
Хозяин кивнул Тобиасу и снова отправился с его документом.
Делавар угостил канадца табаком. Луи уселся рядом с индейцем и с удовольствием 
продолжал разговор.
– Меня удивляет, что Фредди, Рэд Фокс, отказывается от вас, – продолжил Тобиас 
затронутую тему.
– О, мой краснокожий брат, дакоты загнаны в резервацию, и мы теперь не нужны.
– А Ситтинг Булл?