менять тактику. Будем ехать почти до полуночи. Потом станем ночным лагерем. До 
полуночи краснокожие не нападут. Они всегда выжидают двух-трех часов ночи, 
когда наш брат усталый и сонный.
– Хорошо, поедем. Чем ближе мы станем лагерем к посту на Найобрэре, тем лучше.
Защелкали кнуты по спинам мулов, покатились большие колеса по клочковатой траве 
– вереница фургонов снова пришла в движение. Точно так же, как и до привала, 
подумала девушка, – и все же совсем иначе. Теперь она чувствовала близость 
реальной опасности. Теперь еще более чужими казались ей эти люди, грубой натуре 
которых она не доверяла. О том, чтобы заснуть, нечего было и думать. Она 
отыскала свой кожаный пояс с кобурой, вытащила револьвер и проверила заряд. Со 
странным чувством спрятала она обратно оружие.
Она присела на корточки у переднего проема в брезенте, где ее старый друг – 
седобородый Том – сидел рядом с ездовым. Широкая спина Тома казалась ей 
надежной защитой и от ночного ветра, и от любой опасности.
– То-ом, – тихонько позвала она.
– Не бойтесь, мисс.
– То-ом, хоть бы поскорее прошла эта ночь! Это ведь у нас последний переезд. 
Завтра мы должны прибыть в форт.
– Ну конечно! Завтра вы уже будете сидеть у своего отца в блокгаузе, за 
толстыми стенами. За такими стенами, что не всякая пуля пробьет. У старого 
блокгауза, по крайней мере, такие.
– Что значит у «старого блокгауза»? Вы знаете форт?
– «Знаю» – это слишком сильно сказано. О новом блокгаузе я только слыхал. Но о 
старом блокгаузе, который построил Беззубый Бен, наш сомнительный спутник, о 
старом блокгаузе, в котором он был и хозяином гостиницы, и кабатчиком, и 
торговцем, об этом старом блокгаузе я кое-что знаю.
– Расскажите мне о нем! Пожалуйста, Том, – принялась упрашивать Кэт. – Если я 
буду думать, как выглядит форт, мне будет не так страшно, да и время за 
разговорами пройдет быстрее. А спать я все равно не могу.
– Да, нам, конечно, следует побеседовать. Но о старом блокгаузе… нет, лучше не 
стоит.
– Почему же?
– Потому что… потому что это жутко.
– Но, может быть, вы расскажете тогда что-нибудь из своего прошлого?
– Вы это серьезно, маленькая мисс? Что ж, могу, если вам угодно послушать о 
старой развалине. Вот разъезжаю я по прерии за грошовое жалованье, рискуя своей 
жизнью, и ни кола у меня, ни двора. Но вот повстречай я вас два года назад, в 
тот вечер, когда был брошен злой жребий, да, да, повстречай я вас тогда, и 
многое бы могло быть иначе… Вы бы тогда открыли дверь, мисс, дверь в мою лавку…
– Вашу лавку? Разве вы не всегда разъезжали по прерии?
– В молодости я был разведчиком на строительстве железной дороги. Однажды 
индейцы рода Большой Медведицы даже захватили меня в плен. Только я потом жил у 
них как свой… Пережил я песчаные и снежные бури. И я был сыт всем этим по горло.
 Я вернулся в город и открыл небольшую лавку. И вы могли бы ко мне как-нибудь 
заглянуть, пожалуй, даже с вашей противной тетушкой Бетти. И, может быть, вы 
спросили бы какое-нибудь индейское одеяло или вышитый кожаный пояс, какие 
настоящие леди покупают как диковинку. И если бы я вас увидел тогда, я вспомнил 
бы, конечно, о своей дочери, которая немножко похожа на вас. И тогда я бы ни за 
что на свете не отправился снова в прерию, которая мне ненавистна. Тогда я бы 
на склоне лет уж не стал золотоискателем, и Рэд Фокс не заманил бы меня в 
блокгауз… В этот проклятый дом!
– Почему проклятый? – снова разволновалась Кэт. – И кто такой Рэд Фокс?
– Проклятый… хм, придется рассказать вам эту историю. А Рэд Фокс, или Джим, или 
Фред, или как бы он там еще не называл себя в своей разбойничьей жизни… д-да… 
кто же он собственно? Если бы я это знал! Так вот он-то, к моему несчастью, и 
появился тогда у меня. Это было два года назад, пасмурным зимним вечером. Жена 
моя тогда уже умерла, дочь вышла замуж, и я один сидел в своей лавке. 
Покупателей было мало, дело шло плохо, а у меня как раз кончился табак, и я 
поругивался про себя, поминая всех чертей и святых. И тут дверь вдруг 
распахнулась – говорю вам это, Кэт, как мне старому дураку тогда показалось, – 
и он-то, нечистый, ко мне и явился. Рыжеволосый, со сверкающими плазами, с 
желтыми оскаленными зубами! Большой, сильный! Похлопал меня по плечу и 
наговорил всякого такого, чем бедного человека легко свести с ума. Что вот-де 
найдем золото, сразу разбогатеем… Короче, я сказал «да»и продал свою лавку. К 
исходу зимы, вот в такое же время, как сейчас, кажется даже в этот же самый 
день, только два года назад, мы все оказались в проклятом блокгаузе…
Том шлепнул себя ладонью по губам и оборвал рассказ.
– … вы все встретились в блокгаузе! – подхватила Кэт конец фразы. – И тут вы?..
 – Она была теперь настроена решительнее, ей хотелось уже узнать все до конца.
Захваченный врасплох Том продолжал:
– Я и некий Джордж, и известный вам Билл Петушиный Боец, которого зовут также 
Кровавый Билл, и вечно грязный Малютка Джозеф, который едет в качестве охраны в 
фургоне перед нами, и белокурый Адам Адамсон – нет, его нет здесь, в нашей 
колонне. Этот был, пожалуй, лучший из нас. Он, должно быть, и теперь еще служит 
на форту вольным всадником. Бедняга, он хотел найти золото, чтобы отец не 
потерял ферму, которую у него захотела забрать Земельная компания. Все мы 
хотели с помощью Рэда Фокса стать богачами. Разные, разные мы были люди. Были, 
а многих уже и нет в живых. Месть висит над нами…
– Что за месть? – прошептала девушка.
– Месть Гарри-Токей Ито. Отца его тогда убили за то, что он не захотел вести